|
128 в производстве. Однако установленная указом форма не могла заменить собой все действующее процессуальное право, тем более в вопросах, о которых в указе ничего нс сказано. Схема, приведенная в нем, должна была поэтому наполняться конкретным содержанием из судопроизводства и процессуального права. Следует также согласиться с Ф.М. Дмитриевым, когда он пишет том, что «указ вообще умалчивает о многих существенных частях процесса: в нем ничего не сказано о судебных доказательствах, об исполнении приговора, опущены способы взыскания и судебные пошлины»241. В целом Указ 1723 г. не упразднял состязательный или розыскной процесс. Он предписывал процедуру, которая представлялась Петру 1 наиболее оптимальной, как для состязательной, так и для розыскной форм судопроизводства. При этом конкретное содержание процессуальных действий должно было определяться существом каждого дела в отдельности. Однако в результате неадекватного воплощения замысла, в силу краткости, и, как следствие, неполноты указа, его явное несогласованности с традиционными средствами розыска, при одновременном свободном оперирования понятиями и средствами состязательного процесса, возможность правильного восприятия предписанной «формы суда», равно как и единой общей схемы и «суда» и «розыска» оказалась сравнительно низкоэффективной. Неудивительно, что практика требовала формального подтверждения процедур розыскного процесса, и она их получала в виде отмеченных и иных правовых актов, изданных как к концу жизни Петра 1, так и после его смерти, причем в этих уточняюще-разъясняющих актах во многом повторялись соответствуЕОЩие процессуальные предписания до 1723 г. В силу вышеуказанных причин Указ «О форме суда» должен был, казалось бы, заменен новыми процессуальными актами после смерти Петра 1. Однако этого не было сделано 1ЕИ Екатериной 1, ни Петром 11, ни Анной Иоанновной, ни другими монархами Указ «О форме суда» оказался «долгожителем», правда, не без дополнений и корректив. Так, в 1765 г. в докладе московских департаментов Сената сообщалось о неопределенности в воЕтросе о формах судопро241 Дмитриев Ф.М. Сочинения. Т. 1. СП., 1899. С. 542. |
25 разумеется, видоизмененной сообразно потребностям времени»17. Ф. Морошкин полагал, что данным указом законодатель вернул и закрепил ту форму суда, которая в практике имела место, несмотря на формальные ограничения18. Однако была и противоположная точка зрения «суд но форме» это не «суд», не состязательный процесс, а такой же «сыскной», как и розыск, эго «допрос», следственное производство, упрощенное и до крайности регламентированное19 *. Анализ рассматриваемого документа дает основания говорить о том. что в конце 1723 г. была сделана попытка создать единую форму для состязательного и розыскного процессов, единую структуру судопроизводства. Главная задача указа не допустить ничего, прямо к разбираемому делу не относящегося, затягивающего рассмотрение, и, тем самым, упростить работу суда. К этому затем добавилось вполне логично обеспечение участия сторон в производстве. Однако установленная указом форма не могла заменить собой все действующее процессуальное право, тем более в вопросах, о которых в указе ничего не сказано. Схема, приведенная в нем, должна была поэтому наполняться конкретным содержанием из судопроизводства и процессуального права. Следует также согласиться с Ф.М. Дмитриевым, когда он пишет том, что «указ вообще умалчивает о многих существенных частях процесса: в нем ничего не сказано о судебных доказательствах, об исполнении приговора, — ЛЛ опущены способы взыскания и судебные пошлины» . Пробелы в процессуальном законодательстве, в определенной мере усугубленные Указом «О форме суда» (поскольку этот акт, внедряя новеллы, не дает четкого ответа на то, как быть с предшествовавшими нормами процесса), стали основанием и для такой точки зрения, согласно которой «доказательства истца и ответчика могут заключаться единственно в судных речах, на основании которых 17 Кавелин К.Д. Сочинения. 4.1. М., 1899. С. 286. 15 Морошкин Ф. ОБ уложении и последующем его развитии. М., 1839. 19 Сыромятников Б.И. Очерк истории суда в древней и новой России (до издания Свода законов) // Судебная реформа. Т.1.М., 1913. С. 173. 70 Дмитриев Ф.М. Сочинения. Т. I. СП., 1899. С. 542. 26 О I судьями постановляется решение по законам» . Однако содержание процессуальных актов не подтверждает такого взгляда. Об этом свидетельствуют и материалы дела Шафирова и Скорнякова-Писарева, а также содержание проекта Уложения по состоянию на январь 1725 г., согласно которым челобитчик должен указать в челобитной доказательства (свидетелей, письменные документы и др.) и представить их к началу судоговорения. Такие же требования предъявлялись в розыскном процессе к доносителю21 22. В целом Указ 1723 г. не упразднял состязательный или розыскной процесс. Он предписывал процедуру, которая представлялась Петру 1 наиболее оптимальной, как для состязательной, так и для розыскной форм судопроизводства. При этом конкретное содержание процессуальных действий должно было определяться существом каждого дела в отдельности. Однако в результате неадекватного воплощения замысла, в силу краткости, и, как следствие, неполноты указа, его явное несогласованности с традиционными средствами розыска, при одновременном свободном оперирования понятиями и средствами состязательного процесса, возможность правильного восприятия предписанной «формы суда», равно как и единой общей схемы и «суда» и «розыска» оказалась сравнительно низкоэффективной. Неудивительно, что такое положение во многом объяснялось тем, что буквальное (ограничительное) понимание закона приводило к его ревизии, ограничению применения в уголовном процессе и постепенном вытеснении из этих дел. Однако, процесс этот, начатый вскоре после вступления указа в силу, растянулся на много десятилетий. Один из первых шагов в этом направлении заключался в включении в проект Уложения нормы (рассматривалось в начале 1724 г.), согласно которой общий «позыв» в суд не распространялся на «государствевы и криминальные дела»23. Аналогичное решение было принято 3 мая 1725г. Сенатом. Под термином «злодейство», по мнению сенаторов, следовало понимать преступления против религии и церкви (бо21 Костылев II. Заметки о Суде по форме// Юридический вестник. №.1. СПб., 1860. С. 18. 22 РГАДА. Ф. 342. Оп. 1. Д. 33. 4.1. Л. 186, 188, 235 и лр. 23 РГАДА. Ф. 342.0п. 1. Д. 33. Ч. 1.Л. 84. 27 гохульство, «церковный мятеж», раскол), или убийство и татьбу, когда виновные «пойманы будут, или с поличным приведены». Такое толкование в определенной мере противоречило толкованию Петра 1, который полагал, что : «государственные дела разумеютца: измена иди злодеяния на государя и государство и бунт. Измена, злодейство или слова противные на государство и бунт»24. Нельзя не видеть того, что на практике явно нс хватало ясности в том, в каких случаях можно отходить от положений указа. Точнее, ясность была, но в другом, в том, что, например, в случае совершения преступления, да еще против государства, не было и речи о том, чтобы обвиняемому (ответчику) предоставить предусмотренные Указом права, поскольку здесь со всей очевидностью имел место розыскной процесс, который, однако, в Указе «О форме суда» некоторым образом смешался с состязательным процессом. И практика требовала формального подтверждения процедур розыскного процесса, и она их получала в виде отмеченных и иных правовых актов, изданных как к концу жизни Петра 1, так и после его смерти, причем в этих уточняюще-разъясняющих актах во многом повторялись соответствующие процессуальные предписания до 1723 г. В силу вышеуказанных причин Указ «О форме суда» должен был, казалось бы, заменен новыми процессуальными актами после смерти Петра 1. Однако этого не было сделано ни Екатериной 1, ни Петром И, ни Анной Иоанновной, ни другими монархами Указ «О форме суда» оказался «долгожителем», правда, не без дополнений и корректив. Так, в 1765 г. в докладе московских департаментов Сената сообщалось о неопределенности в вопросе о формах судопроизводства в законодательстве, отсутствии единства в практике и соответственно в целесообразности «во всех присутственных местах следствий, как о государственных преступлениях, так и по преступлениям каждого чина в положенных на них ... должЗаконодательные акты Петра 1. М., 1941. 392. |