Проверяемый текст
Пачков Алексей Александрович. Судопроизводство по преступлениям против государства в послепетровский период XVIII в. (Диссертация 2005)
[стр. 34]

34 том и заггятнанием, сослать его на каторгу без телесного наказания48.
В 1708 г.
был бит плетьми Козловский священник Гаврилов, рассказывавший, что он, будучи в Москве, видел, как государь ехал в карете и к нему вскочила собачка, а слушавшего его дьякона бить батогами, хотя последний сделал на священника донос.
Весьма характерное обоснование приговору: «попу и дьякону за то, что они в разговорех, будучи в гостях, говорили, чего было им о царском величестве г оворить не довелось учинить наказанье»49.
Таких примеров можно приводить немало.
К числе государственных преступлений в
ХУШ в.
относились и «инакомыслящие» оценки исторического прошлого, и прежде всего царствующих особ, если таковые оценки, разумеется, не совпадали с теми, которые формировались в императорском дворце.
Равным образом это касалось и хранения и использования нежелательных и запрещенных книг и других предметов.
Например, при Елизавете Петровне из общественного сознания власть пыталась искоренить ни много ни мало целое царствование императора Ивана Антоновича (октябрь 1740 ноябрь 1741 г.).
Все документы этого царствования, а также изображения, монеты были запрещены и изъяты из обращения.

В 1755 г.
был арестован отставной асессор Михаил Семенов «за имевшие им у себя с известным титулом манифесты», и затем, после расследования,
поведено было его сослать в деревню «неисходно и навечно».
В 1747 г.
пытали в застенке подмастерья Каспера Шраде, в бауле которого в таможне Нарвы нашли пять монет с профилем Ивана Антоновича.
Шраде сослали в Оренбург на вечное житье.

При Елизавете Петровне об Иване Антоновиче нельзя было сказать ни единого слова, а тем более выразить сочувствие ему и его несчастной семье.
Место заточения узников
несосгоявшегося императора и его матери в Холмогорах держали в глубочайшей тайне, и в документах того времени оно называлось «Сскрсгной комиссией».
Когда в 1745 г.
умерла Анна Леопольдовна, в указе Елизаветы ее именовали не бывшей правительницей Российской империи и великой княгиней, а «принцессой Мекленбургской».
Имя самого Ивана Антоновича вообще избегали упоминать, а при
необходи48 РГАДА.
Ф.
Преображенский приказ.
Стб.
40(624).
49 РГАДА.
Ф.
Преображенский приказ.
Стб.
236(929).
[стр. 66]

66 плаху, перерубил пополам и, перерубя, говорил: «Мать гребу царское величество!»92.
Становились преступниками и те, кто бросал печати или монеты с портретом государя случайно, «просто, а не со злобы».
Так, некто Алексеев донес, что «помещица Тинкова, получив в 1759 г.
за проданный хлеб в начале года от старосты несколько мешков медных денег и «взяв один мешок, ударила об кровать и говорила: б...
пропасть! Какая это тягость, где-де девались серебреные денги, что-де нынче все медныя», а притом, кроме ево никого не было»93.
Тогда же расследовали дело по извету дворового Анкундина Микулина, который донес на свою помещицу Устиныо Мельницкую «о убитии ею на рублевой манете, на патрете...
императрицы Елизаветы Петровны, воши»94 95.
В 1748 г.
пороли колодника Зуева за следующую, довольно редкую вину: «Шишков помянутому Зуеву в разговорах говорил: «Возьми мою куму Варвару себе замуж, у ней-де денег много!» и Зуев-де говорил слова такия: «Разгреб-де ее мать и з деньгами».
А все участники дела знали, что на деньгах-то портрет или вензель государыни! И Зуеву не помогли оправдания, что «объявленныя-де слова говорил он обмолвкою, что хотел только избранить одну солдатскую жену Варвару, да обмолвясь выговорил «с проста, без умысла»93.
К числе государственных преступлений в
ХУ111 в.
относились и оценки исторического прошлого, и прежде всего царствующих особ, если таковые оценки, разумеется, не совпадали с теми, которые формировались в императорском дворце.
Равным образом это касалось и хранения и использования нежелательных и запрещенных книг и других предметов.
Например, при Елизавете Петровне из общественного сознания власть пыталась искоренить ни много ни мало целое царствование императора Ивана Антоновича (октябрь 1740 ноябрь 1741 г.).
Все документы этого царствования, а также изображения, монеты были запрещены и изъяты из обращения.

По указу 27 сен92 РГАДА.
Разр.
7.
Оп.1.
Д.
5.
Л.
2, 6.
” РГАДА.
Разр.
7.
Оп.1.
Д.
2041.
Л.
29.
94 РГАДА.
Разр.
7.
Оп.1.
Д.
5.
Л.
69.
95 РГАДА.
Разр.
7.
Оп.
1.
Д.
5.
Л.
88об.


[стр.,67]

67 тября 1744 г.
публично сожгли присяжные листы на верноподданничество императору Ивану Антоновичу.
Указы, протоколы с его титулом («с известным титулом»), иные правительственные бумаги за это время были вырваны из журналов и протоколов всех учреждений.
Уничтожали и те книги, в которых находили обычные верноподданнические посвящения юному императору.
С этого времени держать у себя документы, монеты и прочее с титулом и изображением Ивана Антоновича с 25 ноября 1741 г.
стало преступлением, которое в документах сыска называлось «Хранение на дому запрещенных указов, манифестов и протчего тому подобного»96.
В 1755 г.
был арестован отставной асессор Михаил Семенов «за имевшие им у себя с известным титулом манифесты», и затем, после расследования,
повелено было его сослать в деревню неисходно и навечно.
В 1747 г.
пытали в застенке подмастерья Каспера Шраде, в бауле которого в таможне Нарвы нашли пять монет с профилем Ивана Антоновича.
Шраде сослали в Оренбург на вечное житье.

В 1748 г.
целовальник Недопекин был взят в Тайную канцелярию, так как он привез из Пскова для сдачи в Соляное комиссарство две бочки денег и при счете среди 3899 рублевиков был обнаружен один с изображением профиля Ивана Антоновича97.
При Елизавете Петровне об Иване Антоновиче нельзя было сказать ни единого слова, а тем более выразить сочувствие ему и его несчастной семье.
Место заточения узников
несостоявшегося императора и его матери в Холмогорах держали в глубочайшей тайне, и в документах того времени оно называлось «Секретной комиссией».
Когда в 1745 г.
умерла Анна Леопольдовна, в указе Елизаветы ее именовали не бывшей правительницей Российской империи и великой княгиней, а «принцессой Мекленбургской».
Имя самого Ивана Антоновича вообще избегали упоминать, а при
необходимости обходились эвфемизмом «Известная особа».
При Екатерине 11 * Веретенников В.И.
Из истории Тайной канцелярии.
1731-1762 гг.
Очерки.
Харьков, 1915.
С.
61-67.
97 Корф МА.
Брауншвейгское семейство.
М., 1993.
С.
83-84.

[Back]