|
поражение противника не потребует значительных усилий и не вызовет больших потерь. Именно так развивались события, предшествующие корейской войне (1950 г.), второй арабо-израильской1войне (Суэцкий кризис) вЛ956 г., американо-вьетнамской войне, индийско-китайскому конфликту (1962 г.), арабоизраильской «шестидневной» войне (1967 г.), вводу советских войск в Афганистан и;другим. В отих и подобных им случаях ожидание успеха или даже лёгкой победы было недостаточно обосновано. Второй фактор. Характер отношения военно-политического руководства государств —участников конфликта к перспективе его перерастания в вооружённую форму. Другими словами, значительное влияние'на принятие решения по-использованию вооружённых сил в конфликте оказывало предположение военно-политического руководства о неизбежности военного конфликта. Действительно, в том случае, когда политики считают, что вооружённый конфликт можно избежать, они, как правило, готовы к примирительным процедурам и ищут пути мирного урегулирования конфликта. Когда же им военный конфликт представляется неизбежным, они настроены не на поиск путей урегулирования конфликтной ситуации, а на прогнозирование примерной даты начала боевых действий и соответствующей подготовкой к ним. В своё время по этому поводу хорошо высказался первый рейхсканцлер германской империи Отто фон Бисмарк (1815-1898 гг.): «Ни одно правительство, если оно считает, что война неизбежна, даже если оно и не желает её, не настолько глупо, чтобы оставить противнику выбор времени и повода для войны, ожидая момента, наиболее благоприятного для врага»К Фактор осознания неизбежности войны особо чётко проявил себя в ходе обострения арабо-израильского кризиса 1967 г. На израильтян давил так называем «синдром Холокоста» в сочетании с преувеличением опасности 104 1 Die grosse Politik der europaischen Kabinele, 1871-1914.— Berlin: Deutsche Verlagsgessellscaft, 1922-1927. — Vol.l. ~ N o .l3 7 . |
потребует как минимум месяц. В дальнейшем успокаивающие, примирительные заявления президента США Д. Эйзенхауэра вселили в египетское руководство необоснованный оптимизм и веру в то, что эта операция вообще не будет осуществлена615. В этих и подобных им случаях ожидание успеха или даже легкой победы было плохо обосновано, а предупреждения третьих сторон оказывали слабое воздействие. В отдельных случаях даже первоначальное поражение или неудачные военные действия не могли развеять этих иллюзий. Так, после явного успеха израильской армии в войне 1967 г. многие политические деятели Египта настаивали на том, что Израилю удалось уничтожить ряд аэродромов, только потому, что за штурвалами самолетов находились американские летчики616. Значительное влияние на характер кризисного решения оказывает предположение военно-политического руководства о неизбежности войны как исхода кризиса. Политики, которые считают, что вооруженного конфликта или войны можно избежать, как правило, готовы к примирительным процедурам в ходе военно-политических кризисов. В том же случае, когда война представляется политикам неизбежной, они настроены не на поиск путей урегулирования кризиса, а на прогнозирование примерной даты начала ожидаемого конфликта и соответствующей подготовки к нему. По этому поводу О. Бисмарк в свое время высказался следующим образом: «Ни одно правительство, если оно считает, что война неизбежна, даже если оно и не желает ее, не настолько глупо, чтобы оставить противнику выбор времени и повода для войны, ожидая момента, наиболее благоприятного для врага»617. Фактор неизбежности войны сыграл значительную роль в эскалации арабоизраильского кризиса 1967 г. со стороны как Израиля, так и арабских стран. По заключению ряда исследователей, на израильских политиков, принимавших кризисное решение, давил так называемый «синдром Холокоста» – восприятие евреев как извечных жертв в сочетании с преувеличенным опасением за выживание Израиля как нации-государства. Этот синдром, глубоко укоренившийся в израильском национальном самосознании, обусловил восприятие арабской угрозы в мае-июне 1967 г. как очередной попытки осуществить «окончательное решение» израильского вопроса и соответственно неизбежности вооруженного конфликта. «Чувство, что война должна была гарантировать наше существование, разделялось всем народом Израиля», – признал один из государственных лидеров Израиля того периода И. Рабин618. Подобная установка привела к быстрой эскалации кризиса и дальнейшему перерастанию его в вооруженный конфликт. С началом кризиса частичная мобилизация вооруженных сил Израиля произошла 16 мая по распоряжению премьер-министра Л. Эшкола и начальника Генерального штаба И. Рабина. Но уже 18 мая была осуществлена полная мобилизация. Затем последовал кратковременный (23 мая – 4 июня) период попыток политического урегулирования, начатый во многом под давлением США. Однако убежденность в невозможности политического решения обрекла переговоры на провал. В подобных условиях поводом для решения о начале военных действий против арабских стран, принятого правительством Израиля 4 июня 1967 г., стало подписание военного договора 615 Stephens R. Nasser. A Political Biography. London, 1971. Pp. 193—297. 616 Walczyk T. Doctrine and Tactics in the Yom Kippur War// Strategy and Tactics. 1977, march – april. No.61. P. 34. 617 Die grosse Politik der europaischen Kabinete, 1871—1914. Berlin: Deutsche Verlagsgcssellschaft, 1922—1927. Vol.1. No. 137. 618 Brecher M. Decisions in Israel's Foreign Policy. New Haven: Yale University Press, 1975. P. 334. |