|
52 учителя будут славянские тексты нанизывать на детскую память, как бусы на нитку, на которой, когда она порвется, не останется и следов от этих бус?!» писал великий педагог. По его меткому определению, этот язык представляет собой «густой туман», которым заволакивается рассудок детей, не давая им решительно никакой пищи, ни духовной, ни умственной (5, 155). Из-за отсутствия в школах области единой педагогической системы, конкретных рекомендаций по всем дисциплинам каждому учителю приходилось самостоятельно изобретать свои методы и приемы работы, что ощутимо снижало эффективность обучения, особенно применительно к русскому языку. Эти факты, по его утверждению, «очень мало могли способствовать развитию в учениках сознательности и точности усвоения учебного материала; они только тормозили школьное дело, потому что в них ничего естественного не было. Эта аномалия и сейчас продолжает существовать в осетинских школах... Причина очевидна, а именно отсутствие в школах совместного русско-осетинского учебника» (5). В связи с этим Уруймагов и перевел на осетинский язык один из русских букварей, однако не ограничился только имеющимися в нем учебными текстами, а дополнил их материалом из осетинской жизни, в том числе детскими стихотворениями К.Хетагурова («Лисица и ворон», «Гуси» и др.). Он был уверен, что создание такого учебника и работа по нему значительно повысят качество обучения, так как не придется добрую часть времени тратить на объяснение и перевод непонятных для детей русских слов (5). Говоря о необходимости преподавания учебных дисциплин на осетинском языке и составления учебников на нем, X.Уруймагов считал обязательным изучение ряда предметов и на русском. Это, по его мнению, играло огромную роль в жизненно важном для осетин деле сближения их с русским народом, приобщения к передовой русской культуре. Учитывая конкретные исторические условия того периода, он совершенно справедливо утверждал, что обучение в осетинских школах только на одном родном языке |
болью констатировал, что учащиеся в установленные сроки не достигают должного уровня знаний, умений и навыков по преподаваемым дисциплинам. И основная причина такого положения состояла, по его мнению, в почти полном игнорировании родного языка, неправомерном изгнании его из учебного процесса. "Единственно им можно было пользоваться как вспомогательным средством для сознательного введения детей в область изучения русского языка, главного и обязательного предмета во всех школах, что и делалось", отмечал Х.Уруймагов (16, 153). Его до глубины души возмущает тот факт, что в ряде школ республики, помимо преподавания всех дисциплин на русском языке при отсутствии родного, в учебный план был введен церковнославянский язык. "Какая польза... от такого чтения, если учителя будут славянские тексты нанизывать на детскую память, как бусы на нитку, на которой, когда она порвется, не останется и следов от этих бус?!" писал великий педагог. По его меткому определению, этот язык представляет собой "густой туман", которым заволакивается рассудок детей, не давая им решительно никакой пищи, ни духовной, ни умственной (16, 155). Из-за отсутствия в школах области единой педагогической системы, конкретных рекомендаций по всем дисциплинам каждому учителю приходилось самостоятельно изобретать свои методы и приемы работы, что ощутимо снижало эффективность обучения, особенно применительно к русскому языку. Эти факты, по его утверждению, "очень мало могли способствовать развитию в учениках сознательности и точности усвоения учебного материаза; они только тормозили школьное дело, потому что в них ничего естественного не было. Эта аноматия и сейчас продолжает существовать в осетинских школах... Причина очевидна, а именно отсутствие в школах совместного русскоосетинского учебника" (148). В связи с этим Уруймагов и перевел на осетинский язык один из русских букварей, однако не ограничился только имеющимися в нем учебными текстами, а дополнил их материалом из осетинской жизни, в том числе детскими стихотворениями К.Хетагурова ("Лисица и ворон", "Гуси" и др.). Он был уверен, что создание такого учебника и работа по нему значительно повысят качество обучения, так как не придется добрую часть времени тратить на объяснение и перевод непонятных для детей русских слов (148). Говоря о необходимости преподавания учебных дисциплин на осетинском языке и составления учебников на нем, Х.Уруймагов считал обязательным изучение ряда предметов и на русском. Это, по его мнению, играло огромную роль в жизненно важном для осетин деле сближения их с русским народом, приобщения к передовой русской культуре. Учитывая конкретные исторические условия того периода, он совершенно справедливо утверждал, что обучение в осетинских школах только на одном родном языке немыслимо, так как это "значило бы совершенно ограничить образовательное значение школ" (148). Что же касается преподавания русского языка в осетинских школах, выдающийся педагог ратовал за такую его постановку, при которой он усваивался бы на основе и при помощи родного. Последний же должен способствовать, с одной стороны, лучшему усвоению русского, с другой более быстрому, правильному и глубокому развитию способностей, обогащению лингвистического опыта, формированию языкового чутья, а в конечном счете развитию столь необходимого каждому гражданину чувства национального достоинства, национального самосознания (312). Таким образом, продолжая и творчески развивая идеи своих предшественников, Х.Уруймагов настоятельно рекомендовал разумное, методически правильное и научно обоснованное сочетание системы преподавания учебных предметов в осетинских школах на двух языках родном и русском при опережающем изучении родного. Он считал это единственно верным, рациональным методом воспитания и обучения осетинских детей (312). Поэт, писатель, публицист, экономист и просветитель, внесший неоценимый вклад в развитие педагогической мысли Осетии, Г.М.Цаголов также неоднократно указывал на огромную роль изучения родного языка и родной культуры в духовном становлении личности. "Родной язык, отмечал он, это тот фундамент, на кото |