|
49 Среди отсутствующего населения, кроме призванных в армию, преобладали те, кто преимущественно в годы мировой войны переселился в города, заменив в качестве чернорабочих и низших служащих мобилизованных в армию городских жителей. Они числились в деревне «отсутствующими хозяйствами», юридически сохраняя за собой право вернуться в свою избу. В течение 1917-1920 гг. 93,4% из числа лиц такой категории вернулись обратно3. Пришедшие в деревню из числа временно отсутствовавших составляли особую группу. Они считались своими по сравнению с прочими, прибывшими в деревню. Их встречали приветливее и в большинстве случаев они сохраняли право на землю. В период отсутствия многие из них сохраняли постоянную связь с деревней Среди иных категорий, прибывших в деревню, преобладали беженцы. Контингент беженцев постоянно изменялся и охватывал и выходцев из прифронтовых районов, и городских жителей. Отношение к ним было настороженное. В Тамбовской губернии пришлые наделялись землей лишь «отчасти»4. Однако тот факт, что не все пришлые получали землю, не свидетельствует об отказах им в этом. В тот период для того, чтобы наладить хозяйство, одной земли иметь было недостаточно. Поэтому встречались случаи отказа от выделенной земли или ее возвращение в общество, особенно в тех случаях, когда она выделялась из запасного фонда. Как правило, такая земля была бывшими помещиками запущена, не обработана и не удобрена. Кроме того, не все беженцыгорожане собирались крестьянствовать, цель многих была переждать в деревне трудную годину. Не было у них ни навыков, ни умения вести крестьянское хозяйство. Таких работников плохо брали и в наем: проку от них было мало. Для периода революции и гражданской войны, как уже отмечалось, было весьма характерным увеличение числа крестьянских хозяйств, если в 1912 г. их насчитывалось в губернии 464927, в 1917 г. -485313. то в 1920 г. 557662 5, т.е. если в 1912-1917 гг. прирост числа хозяйств составил 4%, то в 1917-1920 гг. 1 5%. |
220 кого времени. Среди женского отсутствующего сельского населения картина складывалась следующая: 1917 г. 23707 (1,3%), 1920 г. 15322 (0,9%)2. Среди отсутствующего населения, кроме призванных в армию, преобладали те, кто преимущественно в годы мировой войны переселился в города, заменив в качестве чернорабочих и низших служащих мобилизованных в армию городских жителей. Они числились в деревне «отсутствующими хозяйствами», юридически сохраняя за собой право вернуться в свою избу. В течение 1917-1920 гг. 93,4% из числа лиц такой категории вернулись обратно'’. Пришедшие в деревню из числа временно отсутствовавших составляли особую группу. Они считались своими по сравнению с прочими, прибывшими в деревню. Их встречали приветливее и в большинстве случаев они сохраняли право на землю. В период отсутствия многие из них сохраняли постоянную связь с деревней. Среди иных категорий, прибывших в деревню, преобладали беженцы. Контингент беженцев постоянно изменялся и охватывал и выходцев из прифронтовых районов, и городских жителей. Отношение к ним было настороженное. В Тамбовской губернии пришлые наделялись землей лишь «отчасти»4. Однако тот факт, что не все пришлые получали землю, не свидетельствует об отказах им в этом. В тот период для того, чтобы наладить хозяйство, одной земли иметь было недостаточно. Поэтому встречались случаи отказа от выделенной земли или ее возвращение в общество, особенно в тех случаях, когда она выделялась из запасного фонда. Как правило, такая земля была бывшими помещиками запущена, не обработана и не удобрена. Кроме того, не все беженцы-горожане собирались крестьянствовать, цель многих была переждать в деревне грудную годину. Не было у них ни навыков, ни умения вести крестьянское хозяйство. Таких работников плохо брали и в наем: проку от них было мало. 221 Для периода революции и гражданской войны, как уже отмечалось, было весьма характерным увеличение числа крестьянских хозяйств: если в 1912 г. их насчитывалось в губернии 464927, в 1917 г. 485313, то в 1920 г. 5576623, т.е. если в 1912-1917 гг. прирост числа хозяйств составил 4%, то в 1917-1920 гг. 15%. Основная причина этого лежала в интенсивно начавшемся процессе разделов хозяйств. Дробление крестьянских хозяйств было важным фактором демографических процессов, происходивших в деревне, влиявшим на сельскохозяйственное производство, традиции и быт сельской жизни. Оно шло и в дореволюционный период, но более медленными темпами. Одной из главных причин раздела патриархальных семей была налоговая политика советской власти. Она была рассчитана на облегчение налоговых тягот, падавших на беднейшее крестьянство, а поскольку многосемейные хозяйства, как правило, были многоземельными в силу этого экономически мощными, постольку они вынуждены были платить большой налог. Чтобы избежать этого, крупные семьи сознательно шли на раздел. Наибольшее число разделов падало на 1918 и 1919 гг. годы сильнейшей хозяйственной разрухи, в 1920 г. число разделившихся хозяйств сократилось. Из всех вновь созданных хозяйств в 1917 г. образовалось 13,1%, в 1918 г. 27,3%, в 1919 г. 27,3%, в 1920 16,4%*. Разделы происходили, как правило, в наиболее высоких посевных группах хозяйств: более 6 десятин, в них же и размер семьи превышал 10 человек. Доля же соединившихся и ликвидировавшихся хозяйств преобладала в мелких посевных группах (1 дес. и менее). Число выселившихся хозяйств было незначительным 0,2% всех хозяйств губернии7. Наибольшей устойчивостью отличалась среднепосевная группа хозяйств с посевом от 1 до 6 десятин и размером семьи от 4х до 10™ человек8. Эта |