|
60 окладов определенная часть крестьян сдала добровольно свои излишки. Но с них же еще причиталось и получение чрезвычайного налога (затем и натурального). Так пострадали наиболее аккуратные плательщики. Тяжесть налога оказалась для крестьянства чрезмерной и потому, что сумма налога раскладывалась преимущественно без учета имущественного положения плательщика. Даже комбеды стремились разложить этот налог по едокам. Так, из Некрасовского волостного Совета Тамбовского уезда сообщали, что«дело распределения и взыскания государственного чрезвычайного налога обстоит в тяжелых условиях, подается масса жалоб о несостоятельности уплатить налог хотя бы в небольшой ставке, и далее...» слои населения привлекаются к уплате без исключения.15 В Голицынской волости Козловского уезда комбед взыскивал чрезвычайный налог не прогрессивным способом, а прямым обложением по 10 руб. с каждой десятины.16 Для упорядочения местных налогов 31 октября 1918 г. Совнарком принял декрет «О единовременных чрезвычайных революционных налогах, устанавливаемых местными Советами депутатов». Налог, согласно декрету, должен был взиматься деньгами и шел на удовлетворение нужд местных Советов. Однако на практике это не соблюдалось, по мере необходимости назначались и денежные, и натуральные сборы. Более того, местный произвол усиливался в связи с разрастанием крестьянских восстаний и прибытием на территорию губернии частей Красной Армии. Так, в Моршанском уезде в апреле 1921 г. 2-й продовольственный полк ввел налог в 2 фунта на едока «для нужд частей». Из Рассказова сообщалось, что проведение налога на масло и яйца затруднительно для крестьян, так как все эти продукты потреблялись красноармейцами.17 При всей своей значимости для властей контрибуции и чрезвычайные налоги не могли стать постоянной формой налогового обложения. Необходимо было переходить к регулярным налогам. Одновременно предстояло решить судьбу бывших государственного поземельного налога и местных земских земельных сборов. |
232 вести раскладку налога таким образом, чтобы городская и сельская беднота совершенно от него освобождалась, средние слои были обложены небольшими ставками, а вся тяжесть налога легла бы на зажиточную часть городского и сельского населения. Однако введение налога оказалось неудачным по времени, что имело самые серьезные последствия. Дело в том, что по времени разверстания окладов определенная часть крестьян сдала добровольно свои излишки. Но с них же еще причиталось и получение чрезвычайного налога (затем и натурального). Так пострадали наиболее аккуратные плательщики. Тяжесть налога оказалась для крестьянства чрезмерной и потому, что сумма налога раскладывалась преимущественно без учета имущественного положения плательщика. Даже комбеды стремились разложить этот налог по едокам. Так, из Некрасовского волостного Совета Тамбовского уезда сообщали, что«дело распределения и взыскания государственного чрезвычайного налога обстоит в тяжелых условиях, подается масса жалоб о несостоятельности уплатить налог хотя бы в небольшой ставке, и далее...» слои населения привлекаются к уплате без исключения.15 В Голицынской волости Козловского уезда комбед взыскивал чрезвычайный налог не прогрессивным способом, а прямым обложением по 10 руб. с каждой десятины.16 Для упорядочения местных налогов 31 октября 1918 г. Совнарком принял декрет «О единовременных чрезвычайных революционных налогах, устанавливаемых местными Советами депутатов». Налог, согласно декрету, должен был взиматься деньгами и шел на удовлетворение нужд местных Советов. Однако на практике это не соблюдалось, по мере необходимости назначались и денежные, и натуральные сборы. Более того, местный произвол усиливался в связи с разрастанием крестьянских восстаний и прибытием на территорию губернии частей Красной Армии. 'Гак, в Моршанском уезде в апреле 1921 г. 2-й продовольственный полк ввел налог в 2 фунта на едока «для нужд частей». Из 233 Рассказова сообщалось, что проведение налога на масло и яйца затруднитель17 но для крестьян, так как все эти продукты потреблялись красноармейцами. При всей своей значимости для властей контрибуции и чрезвычайные налоги не могли стать постоянной формой налогового обложения. Необходимо было переходить к регулярным налогам. Одновременно предстояло решить судьбу бывших государственного поземельного налога и местных земских земельных сборов. Относительно последних отметим, что 30 октября 1918 г. оба эти налога были юридически упразднены. В тот же день ВЦИК и СНК приняли декрет «Об обложении сельских хозяйств натуральным налогом в виде отчисления части сельскохозяйственных продуктов». Подчеркнем, что развитие советской налоговой политики в деревне пошло по пути обложения не землепользования, а производства. Важно обратить внимание на факт, впервые отмеченный Э.М. Щагиным. Если до октября 1917 г. В.И. Ленин неоднократно высказывался о том, что деревенская беднота составляла едва ли не 2/3 общей численности крестьянских хозяйств России, то после октября 1917 г., когда большевики стали определять налоговую политику новой власти, Ленин, как председатель Совнаркома, формулируя ее классовую направленность, счел необходимым исходить из совсем иных представлений об удельном весе различных социальных групп в крестьянстве страны. «% бедноты подогнать не менее 40%,_сре{днее) не менее 20 %»,19 указывал он в проекте постановления Совнаркома 21 сентября 1918 г., относительно переработки проекта декрета об обложении сельских хозяев натуральным налогом (30 октября этот проект стал уже упомянутым декретом). Можно представить, какой заряд социальной несправедливости несла такая установка главы правительства и каким разгулом произвола сопровождалась ее реализация 277 шийся в губернии громоздкий и неповоротливый бюрократический аппарат предпочитал привычную практику, неохотно перестраиваясь для решения новых задач. Указания центра на этот счет выполнялись с запозданием и не всегда. Кроме того на первых порах продналог мало чем отличался от продразверстки. В той же Сампурской волости налог первоначально установлен был в 1 пуд 10 фунтов, через несколько дней он был увеличен на 20 фунтов, а затем еще на 1 пуд26. В целом по губернии размер натурналога весной 1921 г. опреЛ делялся в 5,3 млн., а в октябре уже в 8,5 млн. пудов . Такие перепады в натуральном обложении вызывали бурное недовольство крестьян. Ситуация в деревне резко осложнялась неупорядоченностью взимания налога, местным произволом. Его грубо чинили воинские части, которые в целях самопрокорма вводили дополнительное натуральное обложение крестьян. В Моршанском уезде в апреле 1921. г. 2-й продполк ввел налог в 2 фунта на едока «для нужд частей». Из Рассказова сообщалось, что проведение налога на масло и яйца затруднительно для крестьян, так как все эти продукты потреблялись красноармейцами28. Таким образом, применительно к Тамбовской губернии и, соответственно, к «антоновщине» можно констатировать, что переход к продналогу как важнейшем)' звену новой экономической политики и достижения гражданского мира в стране не дали и не могли дать ожидаемого эффекта, поскольку продналог был больше декларирован, чем осуществлен на деле. Взимание разверстки продолжалось, и вместо ожидавшегося резкого спада крестьянского движения в ряде мест весной 1921 г. произошел новый всплеск выступлений. В условиях разраставшегося восстания тамбовские власти вначале растерялись, а затем пришли к удобному и успокоительному для себя выводу: крестьянство материально заинтересовано в бандитизме (во всяком случае, подобная мысль высказывалась некоторыми местными руководителями)29. Взгляд этот не соответствовал природе крестьянского хозяйства, требовавше |