Правда, если отбросить указанные и им подобные причины и предпосылки, формирующие выбор того или иного института и попытаться все же выяснить основную реальную причину этих расхождений, то она будет состоять в том насколько тот или иной институт способен адекватно увязать практику ведения хозяйственной деятельности с ритмами сельскохозяйственной экосистемы.[11, 33, 59, 91а] Исходя из этой посылки можно предположить, что в условиях практики неограниченных сельскохозяйственных площадей, достаточно устойчивого ресурса почвенного потенциала, а также высокой степени рекреации сельскохозяйственной экосистемы и т.д., основным институтом выступали частные фермерские (семейные) хозяйства и рынок становился основным (и, можно сказать, единственным) способом их организации в масштабах общества. Другое дело, когда несущая способность сельскохозяйственной экосистемы, уже не имеет того вида, в котором они формировали последнюю и когда речь заходит о восстановлении самого механизма рекреации несущей способности сельскохозяйственной экосистемы, тогда рыночный механизм оказывается малопродуктивным. Причем дело в том, что существующий или традиционный механизм рыночного хозяйствования исключает выработку такого механизма; более того, она противоречит ему. В этих условиях и возникает необходимость перейти к планомерному регулированию ведения хозяйственной деятельности на достаточно больших территорий. Одной из форм такого механизма в рамках определенных территорий выступает форма государственного регулирования. Вместе с тем не следует отождествлять первое и второе. Государственное регулирование предполагает реализацию национальных интересов на определенной территории. Но при этом следует иметь в виду, что эти интересы могут не совпадать с интересами функционирования биосистемы. В этом смысле, как правило, переход/смена форм хозяйствования бывает детерминирована противоречиями между первым и вторым. При этом 113 |
альтернативного, т.е. в некотором смысле противопоставить рыночному.12 Однако если присмотреться к причинам, которые выводят ту или иную форму хозяйствования в ранг основной и тем самым придают другой статус второстепенной/дополняющей, то обнаружится, что названные выше формы имеют разные основания. Так, если в основе рыночной формы лежит получение максимального дохода (и здесь не важно состоит ли он в максимальной валовом сборе или же в максимальной цене, прибыльности и т.п., которые, в конечном счете, содержатся на максимальной урожайности) от деятельности, то в основе государственного регулирования лежит получение максимальной общественной выгоды (и здесь то же не важно в чем она состоит, т е. будет ли она состоять в максимальном удовлетворении потребностей в продуктах питания всего населения или же речь идет о так называемой продовольственной безопасности, или же еще в чем-то аналогичном) [80, 97]. Правда, если отбросить указанные и им подобные причины и предпосылки, формирующие выбор того или иного института ведения хозяйственной деятельности на земле, и попытаться все же выяснить основную реальную причину этих расхождений, то она будет состоять в том насколько тот или иной институт способен адекватно увязать практику ведения хозяйственной деятельности с ритмами сельскохозяйственной экосистемы. Исходя из этой посылки можно предположить, что в предыдущий период, в условиях практики неограниченных сельскохозяйственных площадей, достаточно устойчивого ресурса почвенного потенциала, а также высокой степени рекреации сельскохозяйственной экосистемы и т.д., основным институтом ведения хозяйственной деятельности на земле выступали частные фермерские (семейные) хозяйства и рынок становился основным (и, можно сказать, единственным) способом их органи12 Следует сказать, что в ходе проходящей дискуссии нередко можно встретить противопоставление рыночного ведения хозяйствования государственному регулированию зации в масштабах общества. Другое дело, когда несущая способность сельскохозяйственной экосистемы, уже не имеет того вида, в котором они формировали последнюю и когда речь заходит о восстановлении самого механизма рекреации несущей способности сельскохозяйственной экосистемы, тогда рыночный механизм оказывается малопродуктивным. Причем дело в том, что существующий или традиционный механизм рыночного хозяйствования исключает выработку такого механизма; более того, она противоречит ему. В этих условиях и возникает необходимость перейти к планомерному регулированию ведения хозяйственной деятельности на земле в масштабе всей планеты или достаточно больших территорий. Одной из форм такого механизма в рамках определенных территорий выступает форма государственного регулирования. Вместе с тем не следует отождествлять первое и второе. Государственное регулирование предполагает реализацию национальных интересов на определенной территории. Но при этом следует иметь в виду, что эти интересы могут не совпадать с интересами функционирования биосистемы. В этом смысле, как правило, переход/смена форм хозяйствования бывает детерминирована противоречиями между первым и вторым. При этом изменяющимся элементом может оказаться не только хозяйственная деятельность (а точнее даже просто ее форма, вид, опыт), но и сама экосистема. Все дело здесь в том, которая из взаимодействующих систем окажется более податливой или менее консервативной для изменения. Как правило, акцент делается на изменения хозяйственной системы. Однако, нам представляется, что это не всегда гак. И в этом смысле, как вариант, следует рассматривать возможности адаптации хозяйственной системы к изменяющейся природной системе. Изменение хозяйственной системы, понимаемое как безальтернативное изменение, происходит только тогда, когда ему противостоит жестПри этом если случаи прямого противопоставления с обеих сторон не столь часты, то |