Проверяемый текст
Мирзазаде, Рафаил Шамил оглы; Процессы трансформации взаимодействий структур гражданского общества и государства : сравнительный анализ социальных практик в России и странах Западной Европы (Диссертация 2007)
[стр. 102]

102 В этом контексте развитие структур гражданского общества в Европе в значительной мере связано с аналогичными процессами, происходящими в США, о чем мы в рамках сравнительного анализа хотя бы и вкратце упомянем.
Один из специфичных для США факторов, объясняющих источник их силы (а может быть, и причины некоторых слабостей), —характер
отношений между государством и структурами гражданского общества.
Небольшому счету, гражданское общество —это совокупность институтов, которые непосредст венно не участвуют в политическом процессе.
Они
па него воздействуют опосредованно.
При этом у нас, и в меньшей степени в Западной Европе, сложилась традиция считать, что гражданское общество противостоит государству.
Отсюда, кстати, и некоторая даже сакрализация гражданского общества в последнее время.
Когда хотят сказать: нам необходимо что-то прекрасное, что всех спасет и всем поможет, то говорят: вот, нам должно помочь гражданское общество.
А
молено ли сказать, что в США есть какие-то устойчивые элементы противостояния государства и гражданского общества? Нет, в США гражданское общество — это интеллектуальный партнер государства и резервная команда государственного управления.
Есть один феномен, характерный преимущественно для Соединенных Штатов, который на регулярной основе снимает противоречия между государством и гражданским обществом.
Феномен очень простой.
Проходят президентские выборы, меняется хозяин Белого дом а— и сотни, если не тысячи американских
госчиновииков покидают свои посты.
Уходят министры, меняется аппарат администрации, подают в отставку начальники департаментов в министерствах, и на смену им приходят люди из университетов, из неправительственных организаций, из бизнеса, то есть из того самого гражданского общества.
[стр. 102]

избирателей, легитимирующая наделение «победителей» государственными полномочиями.
Отмечающееся в наши дни стремление замены партий набором НПО, «экспертным сообществом», «признанными авторитетами» и т.
п.
способно, по существу, привести к подмене реальной демократии ее 1 подобием, что не менее опасно, чем диктатура партии-монополиста» .
Имеющее место в странах Восточной Европы недовольство функционированием существующих режимов отнюдь не вызывает массового желания вернуться к прежней коммунистической системе или перейти к какой-то иной форме антидемократического правления.
Такого рода политические установки в посткоммунистических странах, безусловно, существуют и даже в известной мере усиливаются.
Ошибкой было бы, однако, трактовать их как наиболее характерное выражение разочарования масс в нынешней посткоммунистической реальности.
Широкое недовольство нынешними условиями жизни и действиями нынешней власти в большинстве случаев все же сочетается с установками на продолжение политических и экономических реформ164.
Сегодня среди немалой части американских, западноевропейских, а вслед за ними и российских представителей общественных наук широко распространено мнение — собственно, не мнение, а концепция, — что государство является уходящей реальностью.
В соответствии с этой концепцией нужно, исследуя международные отношения, в большей степени обращать внимание на негосударственные факторы: международные корпорации, неправительственные организации, различного рода международные, региональные структуры.
В этом контексте развитие структур гражданского общества в Европе в значительной мере связано с аналогичными процессами происходящими в США, о чем мы в рамках сравнительного анализа хотя бы и вкратце
4 163Климов А.А.
Партии всех стран, объединяйтесь! // Россия в глобальной политике, 2006, № 4, Июль Август.
164См.
R.Rose, W.Mishler, Chr.Haerpfer.
Democracy and its Alternatives.
Understanding Post-Communist Societies.
Baltimore, 1998; Вайнштейн Г.И.
Закономерности и проблемы посткоммунистических трансформаций / Политические институты на рубеже тысячелетий.
XX XXI в.
Дубна: Феникс+, 2001.
С.
160.
102

[стр.,103]

упомянем.
Один из специфичных для США факторов, объясняющих источник их силы (а может быть, и причины некоторых слабостей), — характер
отношении между государством и структурами гражданского общества.
По большому счету, гражданское общество — это совокупность институтов, которые непосредственно не участвуют в политическом процессе.
Они
на него воздействуют опосредованно.
При этом у нас — и в меньшей степени в Западной Европе — сложилась традиция считать, что гражданское общество противостоит государству.
Отсюда, кстати, и некоторая даже сакрализация гражданского общества в последнее время: когда хотят сказать: нам необходимо что-то прекрасное, что всех спасет и всем поможет, то говорят: вот, нам должно помочь гражданское общество.
А
можно ли сказать, что в США есть какие-то устойчивые элементы противостояния государства и гражданского общества? Нет, в США гражданское общество это интеллектуальный партнер государства и резервная команда государственного управления.
Есть один феномен, характерный преимущественно для Соединенных Штатов, который на регулярной основе снимает противоречия между государством и гражданским обществом.
Феномен очень простой.
Проходят президентские выборы, меняется хозяин Белого дома и сотни, если не тысячи американских
госчиновников покидают свои посты.
Уходят министры, меняется аппарат администрации, подают в отставку начальники департаментов в министерствах, и на смену им приходят люди из университетов, из неправительственных организаций, из бизнеса, то есть из того самого гражданского общества.

Таких примеров тысячи.
И это создает специфический психологический климат.
Человек, который читает курс лекций в Стэнфорде или другом университете, не исходит как большинство наших преподавателей, из того, что ему предстоит здесь читать одну и ту же лекцию через год, через два, и так до гробовой доски.
Нет, он исходит из того, что сегодня он читает лекции, а завтра, вполне возможно, будет работать 103

[Back]