102 В этом контексте развитие структур гражданского общества в Европе в значительной мере связано с аналогичными процессами, происходящими в США, о чем мы в рамках сравнительного анализа хотя бы и вкратце упомянем. Один из специфичных для США факторов, объясняющих источник их силы (а может быть, и причины некоторых слабостей), —характер отношений между государством и структурами гражданского общества. Небольшому счету, гражданское общество —это совокупность институтов, которые непосредст венно не участвуют в политическом процессе. Они па него воздействуют опосредованно. При этом у нас, и в меньшей степени в Западной Европе, сложилась традиция считать, что гражданское общество противостоит государству. Отсюда, кстати, и некоторая даже сакрализация гражданского общества в последнее время. Когда хотят сказать: нам необходимо что-то прекрасное, что всех спасет и всем поможет, то говорят: вот, нам должно помочь гражданское общество. А молено ли сказать, что в США есть какие-то устойчивые элементы противостояния государства и гражданского общества? Нет, в США гражданское общество — это интеллектуальный партнер государства и резервная команда государственного управления. Есть один феномен, характерный преимущественно для Соединенных Штатов, который на регулярной основе снимает противоречия между государством и гражданским обществом. Феномен очень простой. Проходят президентские выборы, меняется хозяин Белого дом а— и сотни, если не тысячи американских госчиновииков покидают свои посты. Уходят министры, меняется аппарат администрации, подают в отставку начальники департаментов в министерствах, и на смену им приходят люди из университетов, из неправительственных организаций, из бизнеса, то есть из того самого гражданского общества. |
избирателей, легитимирующая наделение «победителей» государственными полномочиями. Отмечающееся в наши дни стремление замены партий набором НПО, «экспертным сообществом», «признанными авторитетами» и т. п. способно, по существу, привести к подмене реальной демократии ее 1 подобием, что не менее опасно, чем диктатура партии-монополиста» . Имеющее место в странах Восточной Европы недовольство функционированием существующих режимов отнюдь не вызывает массового желания вернуться к прежней коммунистической системе или перейти к какой-то иной форме антидемократического правления. Такого рода политические установки в посткоммунистических странах, безусловно, существуют и даже в известной мере усиливаются. Ошибкой было бы, однако, трактовать их как наиболее характерное выражение разочарования масс в нынешней посткоммунистической реальности. Широкое недовольство нынешними условиями жизни и действиями нынешней власти в большинстве случаев все же сочетается с установками на продолжение политических и экономических реформ164. Сегодня среди немалой части американских, западноевропейских, а вслед за ними и российских представителей общественных наук широко распространено мнение — собственно, не мнение, а концепция, — что государство является уходящей реальностью. В соответствии с этой концепцией нужно, исследуя международные отношения, в большей степени обращать внимание на негосударственные факторы: международные корпорации, неправительственные организации, различного рода международные, региональные структуры. В этом контексте развитие структур гражданского общества в Европе в значительной мере связано с аналогичными процессами происходящими в США, о чем мы в рамках сравнительного анализа хотя бы и вкратце 4 163Климов А.А. Партии всех стран, объединяйтесь! // Россия в глобальной политике, 2006, № 4, Июль Август. 164См. R.Rose, W.Mishler, Chr.Haerpfer. Democracy and its Alternatives. Understanding Post-Communist Societies. Baltimore, 1998; Вайнштейн Г.И. Закономерности и проблемы посткоммунистических трансформаций / Политические институты на рубеже тысячелетий. XX XXI в. Дубна: Феникс+, 2001. С. 160. 102 упомянем. Один из специфичных для США факторов, объясняющих источник их силы (а может быть, и причины некоторых слабостей), — характер отношении между государством и структурами гражданского общества. По большому счету, гражданское общество — это совокупность институтов, которые непосредственно не участвуют в политическом процессе. Они на него воздействуют опосредованно. При этом у нас — и в меньшей степени в Западной Европе — сложилась традиция считать, что гражданское общество противостоит государству. Отсюда, кстати, и некоторая даже сакрализация гражданского общества в последнее время: когда хотят сказать: нам необходимо что-то прекрасное, что всех спасет и всем поможет, то говорят: вот, нам должно помочь гражданское общество. А можно ли сказать, что в США есть какие-то устойчивые элементы противостояния государства и гражданского общества? Нет, в США гражданское общество это интеллектуальный партнер государства и резервная команда государственного управления. Есть один феномен, характерный преимущественно для Соединенных Штатов, который на регулярной основе снимает противоречия между государством и гражданским обществом. Феномен очень простой. Проходят президентские выборы, меняется хозяин Белого дома и сотни, если не тысячи американских госчиновников покидают свои посты. Уходят министры, меняется аппарат администрации, подают в отставку начальники департаментов в министерствах, и на смену им приходят люди из университетов, из неправительственных организаций, из бизнеса, то есть из того самого гражданского общества. Таких примеров тысячи. И это создает специфический психологический климат. Человек, который читает курс лекций в Стэнфорде или другом университете, не исходит как большинство наших преподавателей, из того, что ему предстоит здесь читать одну и ту же лекцию через год, через два, и так до гробовой доски. Нет, он исходит из того, что сегодня он читает лекции, а завтра, вполне возможно, будет работать 103 |