|
108 свидетельствующие о назревании кризисной, взрывоопасной ситуации, практически не доходят до «верхов», до элиты и соответствующих политических институтов или доходят слишком поздно; одновременно с этим характер и скрытые пружины принятия тех или иных властных решений либо законодательных актов также зачастую оказываются в значительной степени сокрыты от общественности, формируя у российских граждан отчуждение от власти. Так было и в 1917 г., и в 1990199) гг., так может произойти и в будущем. Таким образом, проблема усиления «прозрачности» старых и заново формирующихся каналов взаимодействия общественного мнения и политических институтов имеет не только чисто теоретическое, но и ярко выраженное практическое значение1. С начала посткоммунистических изменений в Восточной Европе и в России не было, пожалуй, идеи, столь сильно 'захватывавшей воображение не только либерально-демократической интеллигенции в этих странах, но и политических деятелей и аналитиков на Западе, нежели идея «1ражданского общества» как важнейшей движущей силы демократизации. В сознании многих политиков и специалистов, размышлявших в этот период о посткоммунистических преобразованиях и стремившихся придать им демократическую направленность, широко распространилось убеждение в том, что исходящая снизу, независимая от власти общественная активность, опирающаяся на развитую сеть автономных от государства социальных институтов и объединений, является существеннейшим условием упрочения демократической системы. В появившейся в начале 70-х годов XX в. пионерской работе канадских исследователей Г. Скиллинга и Ф. Гриффитса был поставлен 1 Лапкин В.В., Пантин В.И Общественное мнение и изменение политических институтов в России и на Западе / Политические институты на рубеже тысячелетий. XX XXI в. Дубна: Феникс 1-, 2001. С. 103. |
формы самоорганизации граждан несут в себе огромные резервы социального, экономического и культурного развития России. Социальный прогресс в России сегодня просто невозможен без ответственного гражданского общества, умеющего критиковать и контролировать власть, заставляющего ее работать в своих интересах»20. С начала посткоммунистических изменений в Восточной Европе и в России не было, пожалуй, идеи, столь сильно захватывавшей воображение не только либерально-демократической интеллигенции в этих странах, но и политических деятелей и аналитиков на Западе, нежели идея «гражданского общества» как важнейшей движущей силы демократизации. В сознании многих политиков и специалистов, размышлявших в этот период о посткоммунистических преобразованиях и стремившихся придать им демократическую направленность, широко распространилось убеждение в том, что исходящая снизу, независимая от власти общественная активность, опирающаяся на развитую сеть автономных от государства социальных институтов и объединений, является существеннейшим условием упрочения демократической системы. Тот факт, что гражданское общество играет весьма значительную роль в процессах демократизации и функционирования демократического общества, действительно, подтверждается множеством исторических примеров. Однако сегодня все очевиднее становится и то, что в ряде посткоммунистических стран, и в том числе в России, концепция гражданского общества подверглась определенным упрощениям, что мнения о наличии принципиальных взаимосвязей между ходом демократических преобразований и расширением сферы независимого гражданского общества несут на себе отпечаток определенной фетишизации роли последнего21. В постсоветской трансформации России, в отсутствии развитых институтов гражданского общества и экономически независимых от 20Баяхчева С.Л. Идеология гражданского общества и опыт России / Автореф. дисс. соиск. уч. ст. канд. философ, наук. -М.: Современная гуманитарная академия, 2006. С. 14. 21 Вайнштейн Г.И. Закономерности и проблемы посткоммунистических трансформаций / Политические институты на рубеже тысячелетий. XX XXI в. Дубна: Феникс+, 2001. С. 163. 16 которыми так богата новая и новейшая история России («великих потрясений», от которых предостерегал Россию еще П.Столыпин), в немалой степени сопряжено с традиционной непрозрачностью каналов взаимовлияния общественного мнения и политических (прежде всего властных) институтов: сигналы «снизу», свидетельствующие о назревании кризисной, взрывоопасной ситуации, практически не доходят до «верхов», до элиты и соответствующих политических институтов или доходят слишком поздно; одновременно с этим характер и скрытые пружины принятия тех или иных властных решений, либо законодательных актов также зачастую оказываются в значительной степени сокрыты от общественности, формируя у российских граждан*отчуждение от власти. Так было и в 1917 г., и в 19901991 гг., так может произойти и в будущем. Таким образом проблема усиления «прозрачности» старых и* заново формирующихся каналов взаимодействия общественного мнения и политических институтов*имеет не только чисто теоретическое, но и ярко выраженное практическое значение . С начала посткоммунистических изменений в Восточной Европе и в России не было; пожалуй, идеи, столь сильно захватывавшей воображение не только либерально-демократической интеллигенции в этих странах, но и политических деятелей и аналитиков на Западе, нежели идея «гражданскогообщества» как важнейшей движущей силы демократизации. В сознании многих политиков и специалистов, размышлявших в этот период о посткоммунистических преобразованиях и стремившихся придать им демократическую направленность, широко распространилось убеждение в том, что исходящая снизу, независимая-от власти общественная активность, опирающаяся на развитую сеть автономных от государства социальных I ^ институтов»и объединений, является существеннейшим условием упрочения демократической системы. 111Лапкин В.В., Пантин В.И. Общественное мнение и изменение политических институтов в России и на Западе / Политические институты на рубеже тысячелетий. XX XXI в. -Дубна: Феникс+, 2001. С. 103. ✓ 56.Лавров А. Церен Церенов: "В стране создается бюрократическое электронное государство" //Газета, 2006, №159 от 05.09. 57.Лавров С.В. Подъем Азии и восточный вектор внешней политики России // Россия в глобальной политике, 2006, № 2, март-апрель. . 58.Лазаревский. Н. Самоуправление// Сборник "Мелкая земская единица". Спб., 1903-1904. Шапиро Л. Вертикального самоуправления не бывает// Местное самоуправление, 2006, №18 (153). 59.Лапкин В.В. Универсальная цивилизация: болезнь роста и ее симптомы / Политические институты на рубеже тысячелетий. XX XXI в. -Дубна: Феникс+, 2001. 60.Лапкин В.В., Пантин В.И. Общественное мнение и изменение политических институтов в России и на Западе / Политические институты на рубеже тысячелетий. XX XXI в. -Дубна: Феникс+, 2001. 61.Левада Ю. Преодоление или насаждение насилия в обществе? / «Индекс произвола правоохранительных органов» оценки социологов и комментарии правозащитников. —М.: Общественный вердикт, 2005. 62.Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах. -М., 1997. 63.Линн Й. Модель российской сборки В XXI веке не существует универсального соотношения государства и рынка // Коммерсантъ,* 2006, № 198/П (№ 3529) от 23.10. 64.Липсет С. Консенсус и конфликт. Очерки по политической социологии: Реф. М.: ИНИОН РАН, 1987. 65.Лопатников С. Директор российских и азиатских программ Центра оборонной информации (США) Николай Злобин «Чем больше двойных, тройных стандартов, тем лучше» // Новые Известия, 2006, 22 июня. 66.Магомедова М. «Очень опасная организация» Прокуратуру призывают заняться Движением против нелегальной иммиграции // Новые Известия, 2006, 14 сентября. / 134 |