|
неформальные институты, и если первые интенциональны, то вторые возникают и развиваются спонтанно. «Откуда берутся неформальные ограничения? Они возникают из информации, передаваемой посредством социальных механизмов, и являются частью того наследия, которой мы называет культурой...»30 Д. Норт, в целом, является сторонником концепции институтов как способов координации социальных взаимодействий. Постепенные изменения неформальных институтов происходят вследствие нарушения институционального равновесия. Но в реальности изменение институтов затруднено. Имеег право на существование и дистрибутивная теория институтов. Согласно ей, институты возникают не как средство координации и решения проблем коллективного действия, а как побочный конфликт борьбы за власть и распределение ресурсов в обществе. Таким образом, первая концепция не отрицает, что институты имеют дистрибутивные последствия, но источником их возникновения считает коллективные выгоды. Вторая, напротив, не отрицает, что институты имеют коллективную выгоду, но источник их возникновения дистрибутивный конфликт. Корни дистрибутивной традиции в понимании институтов обнаруживается в трудах К.Маркса, М. Вебера. Крупнейшим представителем этой традиции является профессор Вашингтонского университета Д. Найт. Согласно его убеждениям, институты имеют «двойственный характер».Давая коллективную пользу, они при этом по разному распределяют выгоды между индивидами. Д. Найт доказывает, что изначальная цель рациональных акторов при создании институтов заключается в производстве социальных последствий наиболее выгодных для них, а достижение коллективных идей вторично. Поэтому, можно прийти к выводу, что создание институтов ничто иное, как присущая обществу жажда власти. Ограничивая действия других, субъект власти получает информацию о том, как будут вести себя другие. 30Д.Норд Институциональные изменения: рамки анализа ;<Вопросы экономики, 1997, № з. с. S7. 39 |
10 вить, что «теория институтов — это не более, чем применение институциональной теории к выбору институтов»44. «Чистая теория» возникновения и изменения институтов базируется на том, что взаимодействующие индивиды для того, чтобы сделать это взаимодействие возможным, чтобы координировать свое поведение, совершают рациональный выбор: из различных вариантов возможных институциональных установлений (стратегий) они выбирают тот, который является для них наиболее оптимальным. Одна из наиболее влиятельных теорий возникновения институтов, сложившаяся в рамках институционализма рационального выбора, концепция структурно-поддерживающегося равновесия, возникла в результате развития двух традиций: американской школы парламентских исследований и теории игр (формальные политические теории). Главный тезис состоял в том, что законодатели создают такие «правила игры» (юрисдикция комитетов, порядок их формирования, процедура принятия решений и т.д.), которые резко снижают неопределенность взаимодействий между отдельными группами конгрессменов. Институты представляют собой равновесие, эквилибриум, который открывает дорогу к кооперации акторов. Институты «необходимы, так как делают взаимодействие предсказуемым в таких ситуациях, в которых без них предсказуемость была бы невозможна»45. Институт устойчив именно потому, что он — эквилибрум. Он не изменится, если нет решительно настроенной на его изменение коалиции акторов. Изменения происходят тогда, когда некоторые индивиды обнаруживают скрытое прежде представление о своих больших, чем может дать им этот институт, возможностях. Институт изменяется, если нарушается равновесие. Концепция «структурно-поддерживающегося равновесия» хорошо моделирует ситуации, когда взаимодействие акторов имеет одно измерение, т.е. касается одного политического вопроса, причем существует всего два варианта его решения. Но как быть, если акторы взаимодействуют в «многомерной политике», где одновременно рассматриваются несколько принципиальных вопросов? Как показали исследования специалистов, в таких ситуациях эквилибриум почти всегда отсутствует. Д. Норт отказывается признать, что все институты — продукт сознательного выбора людей. Он пытается четко выделить формальные и неформальные институты, и если первые — интенциональны, то вторые возникают и изменяются спонтанно. «Откуда берутся неформальные ограничения? Они возникают из информации, передаваемой посредством социальных механизмов, и являются частью того наследия, которое мы называем культурой… Культурный фильтр обеспечивает непрерывность, благодаря которой неформальные решения проблем обмена, найденные в прошлом, переносятся в настоящее и делают прежние неформальные ограничения важным источником непрерывности в ходе длительных социальных изменений»46. Д.Норт придерживается, в целом, концепции институтов как способа координации социальных взаимодействий. Постепенные изменения неформальных институтов происходят вследствие нарушения институционального равновесия. Но в реальности изменение институтов затруднено. Поэтому на самом деле могут сохраняться даже те институты, которые не в полной мере отражают институциональное равновесие. Дистрибутивная теория институтов Согласно этой концепции, институты возникают не как средство координации и реше44 Ibid. P.132. 45 Diermeier D., Krehbiel K. Op. cit. P.136. 46 Норт Д.. С.57. 11 ния проблемы коллективного действия, а как побочный конфликт борьбы за власть и распределение ресурсов в обществе. Сторонники такой позиции не отрицают, что институты могут иметь коллективную пользу, но эта польза — не главное в объяснении природы институтов. Таким образом, первая концепция не отрицает, что институты имеют дистрибутивные последствия, но источником их возникновения считает коллективные выгоды. Вторая, напротив, не отрицает, что институты имеют коллективную выгоду, но источник их возникновения — дистрибутивный конфликт. Корни дистрибутивной традиции в понимании институтов обнаруживаются в трудах К. Маркса, М. Вебера. Крупнейшим представителем этой традиции является профессор Вашингтонского университета Д. Найт. По Найту институты имеют «двойственный характер». С одной стороны, они дают коллективную пользу. Каждому актору наличие институтов более «выгодно», чем их отсутствие. С другой стороны, институты имеют дистрибутивный эффект: они по-разному распределяют выгоды между индивидами. Почему в каждом отдельном случае устанавливается какой-то один способ? И какая из отмеченных сторон («коллективная» или дистрибутивная) объясняет институциональный выбор? Д. Найт доказывает, что «изначальной мотивацией при создании социальных институтов не может быть достижение коллективных целей… Институциональные правила создаются действиями рациональных акторов и опосредуют их взаимодействие... Они хотят от институтов, чтобы последние фокусировались не столько на коллективных результатах, сколько производили социальные последствия, наиболее выгодные для них как рациональных акторов»47. Обычно власть определяется «по факту взаимодействия» (ex post): власть имеет тот, кто проводит свою волю. Однако определить, кто имеет власть, можно и ex ante: до того, как состоялось взаимодействие, если уже определены его правила: «обладать властью над кемлибо значит влиять на альтернативы, доступные этой личности или группе… «А» имеет власть над «В», если он может добиться, чтобы «В» одобрил институциональное правило, которое дистрибутивно выгодно «А»(когда другие альтернативы были бы выгодны «В»48. Таким образом, возникновение институтов — следствие присущей обществу борьбы за власть. Индивид стремится к власти над другими. Для этого он должен ограничить действия других в соответствии со своими выгодами. «Социальные институты, — делает вывод Д. Найт, — являются не столько продуктом усилий ограничить социальных акторов в коллективных целях, сколько продуктом усилий отдельного актора ограничить действия других акторов, с которыми он взаимодействует»49. Ограничивая действия других (набор доступных для других стратегий, если пользоваться терминологией теорией игр), субъект власти получает информацию о том, как будут себя вести другие. Это снижает неопределенность взаимодействия. Однако, как правило, некоторая неопределенность остается, потому что институты редко ограничивают набор стратегий до одного варианта, обычно у актора остаются некоторые рамки возможного. Например, федеральные законы определяют общие принципы системы органов власти в субъектах федерации. Внутри этих рамок субъекты свободны в своем выборе.В разных ситуациях степень «жесткость» ограничения может быть различной в зависимости и от предмета регулирования, и от соотношения сил между акторами. Так, по мере укрепления Федерального центра в конце 1990 – начале 2000-х гг. указанные рамки выбора вариантов организации органов власти в субъектах федерации существенно сузились. «Стратегические акторы могут ограничивать действия других посредством различных 47 Knight, J. Institutions and Social Conflict. Cambridge, 1992. Р.38. 48 Ibid. P.41-42. 49 Ibid. P.19. |