|
41 соотношение сил, будут стремиться создать либо формальные правила, либо стремиться изменить неформальные. Д. Найт утверждает, что «когда эффективность неформальных институтов находится под угрозой, акторы пытаются привлечь государственные механизмы внешнего принуждения и установить институциональные ограничения, которые дадут им дистрибутивные преимущества. Но введение государства изменяетосновной конфликт по поводу социальных институтов. Логика неформальной институциализации установить ограничения на действия других через действия третьей стороны.»ь Когда государство, как новый актор, устанавливает формальные институты, важнейшую роль приобретают институты принятия решений по поводу институтов (ипституциональная структура государства). Необходимо заметить, что институционист рассматривает политические сети (стратегические альянсы политических акторов с высоко степенью устойчивости и определенными моделями координации, реализующиеся через коллективные действия) как «набор неформальных правил, регулирующих взаимодействие между государствами и группами интересов. Эти правила можно назвать институтами постольку, поскольку они известны большинству акторов и структурируют повторяющиеся взаимодействия.»3334* В сетевом анализе политики сложились 4 основных направления^ : 1. Group interaction approach: какие группы интересов с какими государственными структурами связаны, в чем проявляется эта взаимосвязь, и как она воздействует на политику. 2. Personal interaction approach: персональные связи между лидерами бизнеса, крупными государственными чиновниками и т.д. 3. Mapping network формально структурный подход Дэвида Ноука36. В 33Ibid. P.I88. jl Blom-iiansen J. a “New Institutional” perspective on Policy networks .-VPublic Administration, 1997. Voi. 75. P. 676. Daugbjerg C. Policy Networks under Pressure: Pollution Control, Policy reform and the Power of Farmens (Ashgate, 1998). P.23-36 |
13 между акторами (главного стимула для самопринудительного подчинения неформальным нормам) становится все менее доступной. «Недостаток социально разделяемой информации» приводит к увеличению случаев неподчинения неформальным правилам. По мере роста размеров группы внутри нее спонтанно возникает все больше неформальных правил, или информация об одном и том же правиле может по-разному интерпретироваться. Если соотношение сил меняется в пользу «сильных» акторов, нет необходимости в формализации правил. Напротив, те, в пользу кого меняется соотношение сил, будут стремиться либо изменить неформальные правила, либо создать формальные. Наконец, чувствуя, что они теряют власть, «сильные» акторы постараются с помощью формализации правил затормозить этот процесс. «Когда эффективность неформальных институтов находится под угрозой, — подводит итог Д. Найт, — акторы пытаются привлечь государственные механизмы внешнего принуждения и установить институциональные ограничения, которые дадут им дистрибутивные преимущества. Но введение государства изменяет основной конфликт по поводу социальных институтов. Логика неформальной институциализации — установить ограничения на действия других путем принятия собственных обязательств. Логика формальной институциализации — установить ограничения на действия других через действия третьей стороны»55. Когда новый актор — государство — устанавливает формальные институты, особое значение приобретают институты принятия решений по поводу институтов (институциональная структура государства). Поэтому, «как только государство становится фокальной точкой для конфликта по поводу институциональных изменений, институты государства сами по себе становятся новым источником конфликта. Как и другие формы социальных институтов, правила, посредством которых структурируется политическая конкуренция, имеют дистрибутивный эффект: влияют на распределение влияния в процессе принятия решений»56. «Социетальный институционализм» По определению К.Хая, политические сети (policy networks) — это «созданные вокруг общих стратегических интересов альянсы политических акторов, которые характеризуются достаточно высокой степенью устойчивости, наличием определенных моделей координации, реализуются через коллективные действия»57. В сетевом анализе политики сложилось 4 главных направления58. 1. Group — interaction approach: какие группы интересов с какими государственными структурами связаны, в чем проявляется эта взаимосвязь, и как она воздействует на политику. 2. Personal — interaction approach: персональные связи между лидерами бизнеса, крупными государственными чиновниками и т.д. Здесь политические сети — это «более высокий уровень» взаимодействия, в котором участвуют отдельные «политические сообщества», т.е. группы лидеров, которые взаимодействуют друг с другом, обмениваются ресурсами и разделяют общие ценности59. 3. Mapping network — формально-структурный подход Дэвида Ноука60. В центре вни55 Ibid. Р.188. 56 Ibid. Р.193. 57 Comparing Policy Networcs/ Ed. By D.Marsh.. Buckinham,1998. P.38. 58 Daugbjerg C. Policy Networks under Pressure: Pollution Control, Policy Reform and the Power of Farmers (Ashgate,1998). Р.23-36. 59 Wilks S., Wright M. (eds.) Comparing Government – Industry Relations: Western Europe, the United States, and Japan. Oxford, 1987. 60 Knoke, D. Political Networks: The Structural Perspective (Cambridge, 1990) 14 мания — не агенты, а «структура», т.е. позиции, которые занимают акторы и отношения между этими позициями. 4. «Диалектическая концепция» (Д. Марш, Р. Родес, М. Смит) исходит из того, что не только интересы участников сети, но и различия в структуре взаимодействия влияют на его результаты. Такая методологическая позиция требует исследовать не только процесс взаимодействия отдельных акторов, но и структурные характеристики отношений, которые складываются между ними. Именно в рамках этой концепции оказался востребованным институциональный подход. Институционалист рассматривает политические сети как «набор неформальных правил, регулирующих взаимодействие между государством и группами интересов. Эти правила можно назвать институтами постольку, поскольку они известны большинству акторов и структурируют повторяющиеся взаимодействия»61. Институционально политические сети различаются, прежде всего, по таким параметрам, как: сплоченность, уровень доверия, значимость санкций и т.д. Эффективность и неэффективность институтов Не все стабильно функционирующие институты являются эффективными: «Совокупность черт, характеризующих устойчивость институциональной системы, ни к коей мере не гарантирует эффективность институтов… Хотя стабильность может быть необходимым условием для сложного человеческого взаимодействия, она, конечно, не является достаточным условием эффективности»62. В отношении экономических взаимодействий критерий эффективности — снижение трансакционных издержек. Институты могут обеспечивать стабильность ценой высоких трансакционных издержек, т.е. быть неэффективными. Политические институты обеспечивают стабильность отношений господства/подчинения. Субъект власти должен быть уверен, что он способен, пользуясь выражением М.Вебера, «обеспечить проведение своей воли, даже вопреки сопротивлению». Объект должен быть уверен, что ему все равно придется подчиниться. Стабильность функционирования политических институтов обеспечивается наличием ресурсов власти у субъекта, чтобы он мог применять убеждение или принуждение в отношении тех, кто не склонен подчиняться, и наоборот — вознаграждение в отношении «послушных»объектов. Затраты на политическую трансакцию представляют собой сумму тех ресурсов, которые необходимо задействовать субъекту власти для того, чтобы обеспечить подчинение объекта. Трансакционные издержки складываются из затрат на принуждение (содержание репрессивного аппарата), убеждение (средства, потраченные на трансляцию принимаемых решений от субъекта власти к объекту, на манипуляции общественным сознанием), «подкуп» населения и т.п. Среди ресурсов власти есть необычный — авторитет, или легитимность власти63.. Применение этого ресурса не требует от субъекта каких-либо затрат для того, чтобы объект выполнил приказ. Авторитетпредполагает, что объект власти уже признает право субъектана управление, т.е. его право отдавать распоряжения, а также признает свою обязанность подчиняться. Отсюда следует вывод, что трансакционные издержки при политическом взаимодействии обратно пропорциональны авторитету, легитимности власти. Следовательно, эффективность политических институтов прямо зависит от степени легитимности власти. Чем она 61 Blom-Hansen J. A “New Institutional” perspective on Policy networks // Public Administration, 1997. Vol. 75. Р.676. 62Норт Д. Указ. Соч. С. 109 63 Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Гардарики,1994. С.68. |