|
показаний об обстоятельствах, ставших известными адвокатам в связи с исполнением ими своих обязанностей. Вторая модель свидетельского иммунитета предполагает возможность субъекта иммунитета отказаться от дачи свидетельских показаний по уголовному делу и, таким образом, формирует относительный доказательственный запрет. К этой модели относится свидетельский иммунитет близких родственников, иммунитет от самоизобличения, большинство профессиональных (должностных) иммунитетов. При реализации данной модели свидетельского иммунитета возможность использования свидетельских показаний субъектов иммунитета по кругу обстоятельств, определённых в законе зависит от волеизъявления самого субъекта. Если же он изъявляет желание (по своей инициативе) дать свидетельские показания или соглашается с предложением лиц, ведущих производство по уголовному делу, дать показания, то при соблюдении прочих процессуальных правил, такие показания могут быть использованы в качестве доказательств по делу. Итак, это две модели, которые регламентированы действующим УПК и реализуются сегодня на практике. Однако уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает такую модель свидетельского иммунитета, при которой инициатива реализации иммунитета исходила бы не от самого субъекта иммунитета, а от лица, чьи интересы затрагивает отказ или несогласие предоставить свидетельские показания. Между тем, если бы данная модель была закреплена в УПК, то согласие на получение и использование показаний свидетеля запрашивалось, например, не у близкого родственника обвиняемого, а у самого обвиняемого, не у священнослужителя, а у исповедавшегося и так далее. В судебно-следственной практике и процессуальном законодательстве также не реализована модель свидетельского иммунитета, предусматривающая получение «двойного согласия»: со стороны субъекта иммунитета и со стороны лица, «заинтересованного» вреализации такого свидетельского иммунитета. 140 |
Получается, что абсолютно недопустимо использовать свидетельские показания адвокатов даже в тех случаях, когда они предоставляли помощь, не выполняя процессуальных обязанностей. Свидетельский иммунитет, представляемый адвокатам вполне оправдан и этически, и с точки зрения здравого смысла, и с точки зрения обеспечения защиты от обвинения в совершенном преступлении. Но на практике вполне вероятны ситуации, когда адвокаты и их клиенты будут заинтересованы в том, чтобы защитник (представитель) дал свидетельские показания. Причем это желание будет совпадать и с целью установления истины по уголовному делу, и с интересами противоположной стороны. Подобной возможности не предусматривало ни ранее действующее уголовно-процессуальное законодательство, ни Уголовнопроцессуальный кодекс РФ в настоящее время. Однако такое положение (абсолютный запрет на получение показаний от адвокатов) не согласуется с позицией Конституционного Суда РФ, отраженной в Определении от 6 февраля 2004 года по жалобе гражданина Цицкишвили Г.В.на нарушение его конституционных прав пунктом 2 части третьей статьи 56 Уголовнопроцессуального кодекса РФ.1 1 5 Современный российский уголовный процесс знает только две модели свидетельского иммунитета, формирующих относительный и абсолютный доказательственный запрет на использование показаний свидетелей. Первая модель свидетельского иммунитета предусматривает обязанность субъекта иммунитета отказаться от дачи свидетельских показаний по кругу' определенных в законе обстоятельств и, таким образом, формирует абсолютный доказательственный запрет. К этой модели свидетельского иммунитета и относятся иммунитеты адвокатов (защитников и представителей) по уголовному делу. Данная модель предполагает абсолютную невозможность истребования и использования свидетельских показаний об обстоятельствах, ставших известными адвокатам в связи с исполнением ими своих обязанностей. Вторая модель свидетельского иммунитета предполагает Российская газета. 2003 год. 27 мая. возможность субъекта иммунитета отказаться от дачи свидетельских показаний по уголовному делу и, таким образом, формирует относительный доказательственный запрет. К этой модели относится свидетельский иммунитет близких родственников, иммунитет от самоизобличения, большинство профессиональных (должностных) иммунитетов. При реализации данной модели свидетельского иммунитета возможность использования свидетельских показаний субъектов иммунитета по кругу обстоятельств определенных в законе зависит от волеизъявления самого субъекта. В том случае, когда он изъявляет желание дать свидетельские показания (инициатива принадлежит самому субъекту) или сознательно соглашается с предложением лиц, ведущих производство по уголовному делу, дать показания, то при соблюдении прочих процессуальных правил, свидетельские показания могут использоваться в качестве доказательств по уголовному делу. Итак, это две модели, которые закреплены действующим российским уголовно-процессуальным законодательством и реализуются сегодня на практике. Однако действующее российское уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает такую модель свидетельского иммунитета, при которой инициатива реализации иммунитета исходила бы не от самого субъекта иммунитета, а от лица, чьи интересы также затрагивает отказ или согласие предоставить свидетельские показания. Если бы данная модель была закреплена в уголовно-процессуальном законодательстве, то согласие на получение и использование показаний свидетеля запрашивалось, например, не у близкого родственника обвиняемого, а у самого обвиняемого, не у священнослужителя, а у исповедавшегося и так далее. В российской уголовно-процессуальной практике и процессуальном законодательстве также не реализована модель свидетельского иммунитета, предусматривающая получение «двойного согласия»: и со стороны субъекта иммунитета, и со стороны «заинтересованного» в реализации свидетельского иммунитета лица. Представляется, абсолютный доказательственный запрет не всегда отвечает интересам клиентов адвокатов (интересам подзащитных, 195 |