ционную основу были внедрены многие противоречащие ей элементы от декларации о том, что современная Россия представляет собой социальное государство, до появления в структуре власти отечественных регионов собственных правительств и министерств. Анализ множества форм такой асимметрии не входит в круг задач настоящей работы, поэтому мы ограничимся фиксацией факта его наличия. Асимметрия, поскольку она воспроизводится как устойчивая несоразмерность в соединении и организации элементов, входящих в состав системы, обрекает данную систему на неэффективное функционирование и развитие, а также обусловливает неустойчивость ее конструкции. Если такая асимметрия получает закрепление в нормах права, традициях, общественных стандартах и т.п., то она становится институциональной. Институциональная асимметрия преодолевается гораздо труднее, поскольку в данном случае приходится иметь дело с накопленным «социальным капиталом» норм, правил, стандартов, для преобразования которого недостаточно одной только политической воли одного или нескольких политических лидеров. Для решения такой задачи требуется еще и формирование нового уровня общественного согласия, готовности общности людей расстаться с привычными для них институтами. Дж. Бьюкенен оценивает силу институционально закрепленного экономического порядка, используя при этом инструменты анализа экономического мышления и, в какой-то мере, веры людей в определенные принципы: «...Важным фактором народной поддержки идей социализма на протяжении веков была глубинная вера в то, что перенос отдельных видов деятельности из сферы частного выбора в сферу общественного выбора предполагает замещение мотива частной выгоды мотивом общественного блага. На протяжении веков индивид, стремящийся к получению прибыли, максимизирующий полезность, имел лишь горстку друзей среди философов этиков и философов обществоведов. В течение последних двух веков философы неохотно примири116 |
и снимет ныне существующие изжитые, а потому искусственные ограничения. Попытки отказа от такой реорганизации ввиду ее сложности и затратного характера не могут быть признаны основательными, поскольку дополнительные трансакционные затраты на преодоление существующих административных барьеров, исчисленные с учетом фактора времени существования данных барьеров, намного перекроют приведенные затраты на данную реорганизацию. Во-вторых, конституционная основа развития регионов в составе России обладает дополнительной асимметрией, поскольку она воплотила в себе результаты преобразовательных усилий отечественных либеральных реформаторов. За десятилетие рыночных реформ в старую административную конституционную основу были внедрены многие противоречащие ей элементы —от декларации о том, что современная Россия представляет собой социальное государство, до появления в структуре власти отечественных регионов собственных правительств и министерств. Анализ множества форм такой асимметрии не входит в круг задач настоящей работы, поэтому мы ограничимся фиксацией факта его наличия. Асимметрия, поскольку она воспроизводится как устойчивая несоразмерность в соединении и организации элементов, входящих в состав системы, обрекает данную систему на неэффективное функционирование и развитие, а также обусловливает неустойчивость ее конструкции. Если такая асимметрия получает закрепление в нормах права, традициях, общественных стандартах и т.п., то она становится институциональной. Институциональная асимметрия преодолевается гораздо труднее, поскольку в данном случае приходится иметь дело с накопленным «социальным капиталом» норм, правил, стандартов, для преобразования которого недостаточно одной только политической воли одного или нескольких политических лидеров. Для решения такой задачи требуется еще и формирование нового уровня общественного согласия, готовности общности людей расстаться с привычными для них институтами. Сложность преодоления утвердившегося благодаря процессу воспроизводства общественной системы и институционально закрепленного экономического порядка справедливо отмечал В. Ойкен: «Надо остерегаться веры в то, что мы могли бы практически осилить проблемы политики экономического порядка, руководствуясь своими чувствами и настроем. Как оказалось, данный вопрос является, прежде всего, чисто экономической проблемой, решение которой требует точного мышления и больших усилий. Правда, одновременно выяснилось, что решение этой реальной экономической проблемы воздействует не только на экономическую сферу. Скорее, вместе с другими факторами оно оказывает влияние на всю человеческую жизнь. Поэтому это решение представляет собой специфический вопрос экономической политики и одновременно универсальную с исторической точки зрения задачу. Тот, кто за него берется, должен, например, хорошо понимать все трудности, связанные с внедрение достаточного «измерителя ограниченности благ» в современный экономический порядок и вообще знать предметную логику экономики»1. Указанная В. Ойкеном предметная логика экономики и есть установленный процессом воспроизводства и институционально закрепленный экономический порядок, преобразование которого обходится гораздо дороже, чем его утверждение. Дж. Бьюкенен оценивает силу институционально закрепленного экономического порядка, используя при этом инструменты анализа экономического мышления и, в какой-то мере, веры людей в определенные принципы: «...Важным фактором народной поддержки идей социализма на протяжении веков была глубинная вера в то, что перенос отдельных видов деятельности из сферы частного выбора в сферу общественного выбора предполагает замещение мотива частной выгоды мотивом общественного блага. На протяжении веков индивид, стремящийся к получению прибыли, максимизирующий полезность, имел лишь горстку друзей среди философов этиков и философов обществоведов. В течение последних двух веков философы неохотно примири1Ойкен В. Указ соч. С.258. |