|
Федр. С. 160]. Напротив, человек неиспорченный, обладающий богатой духовной культурой, при виде прекрасного лица «сперва испытывает трепет», затем благоговение. «Восприняв глазами истечение красоты, он согревается» [Там же]. Таким образом, эстетически богатый человек это внутренне прекрасный человек, в котором добродетель неотделима от красоты. Другой вывод, который нам также необходимо сделать, состоит в том, что контрастность двух миров, присутствующая в «примерах», не только не означала обезбоженности мира, но не означала и его чисто анпропоцентрического восприятия. Современного человека и его эстетическую культуру уже невозможно представить в виде некоего трансцендентного феномена. Он оказался полностью имманентным, а не трансцендентным миру. Исчезло то абсолютное начало, апеллируя к которому можно было бы заявить, что данная его «имманентность», его, что называется, «самооиределяемость» по крайней мере неокончательна и небезысходна. § 3. Диалектика гуманитарной культуры и технократической цивилизации: культуросозидающий и цивилизационный типы личности. Процесс реализации субъекта в социуме, выражающийся в данном случае в объективировании художественной мысли, требует от художника нового взгляда на принципы функционирования своего сознания. Среди прочего, от эстетического субъекта требуется способность к своеобразному «эк-стазису», т.е. к преодолению границ непосредственно наблюдаемой эмпирической действительности. Такова, в частности, природа музыкального творчества. Классическая музыка не просто преобразовывала природную данность звука, но, будучи синтезом свободы и природы, раскрывала свой особый трансцендентальный смысл. Здесь речь идет, таким образом, о метафизическом смысле того или иного продукта эстетической деятельности, и об особых специфических формах проявления этого смысла в творчестве художника. 42 |
117 [Цит. по: Шеллинг Ф.В.Й. Философия откровения. С. 547]. Глубокий символический смысл данного высказывания состоит в том, что яркий контраст земного и трансцендентного, характерный для «примеров» развивает человеческую память, благодаря которой зарождается тоска о том, что было в тот момент, когда человеческая душа имела возможность созерцать сияющую красоту [См.: Платон. Федр. С. 159]. Итак, эстетическая культура, ее онтологическая структура включает в себя эмоциональное отношение к миру, в результате которого возникает стремление к трансцендентной красоте. Невоспитанный и грубый человек не слишком сильно стремится к «блистающей» красоте. Он видит в земных радостях то, что «носит одинаковое с нею название, так что при взгляде на это он не испытывает благоговения, но, преданный наслаждению, пытается, как четвероногое животное, покрыть и оплодотворить; он не боится наглого обращения и не стыдится гнаться за противоестественным наслаждением» [Там же. С. 160]. Напротив, человек неиспорченный, обладающий богатой духовной культурой, при виде прекрасного лица «сперва испытывает трепет», затем благоговение. «Восприняв глазами истечение красоты, он согревается». Таким образом, эстетически богатый человек это внутренне прекрасный человек, в котором добродетель неотделима от красоты. Другой вывод, который нам также необходимо сделать, состоит в том, что контрастность двух миров, присутствующая в «примерах», нс только не означала обсзбоженности мира, но нс означала и его чисто антропоцентрического восприятия. Современного человека и его эстетическую культуру уже невозможно представить в виде некоего трансцендентного феномена. Он оказался полностью имманентным, а не трансцендентным миру. Исчезло то абсолютное начало, апеллируя к которому можно было бы заявить, что данная его «имманентность», его, что называется, «самоопрсделяемость» по крайней мере не окончательна и безысходна. Эстетическая культура, таким образом, является по сути стремлением личности к трансцендентной красоте, на что в свое время обратил внимание |