|
имеет для индивида большую ценность, чем явления внешней действительности, оказывается реальнее самой внешней реальности. Подобная идеализация мира является одним из существенных условий роста духовности, для которой субъективное всегда ценнее чисто объективного. Вместе с тем следует подчеркнуть, что эстетический опыт специфичен. Он лишь отчасти нуждается в опыте эмпирическом, но более всего он влияет на последний таким образом, что вся душа человека приобретает новое качество. Эстетизм сеет даже в ночи самого трагического бытия звезды светлых упоений, а человеческое страдание превращает в подвиг сердца. Эстетизм коммуникативен по своей сущности. Он буквально жаждет общения, отклика, соучастия индивида в жизни социума. Как бы одиноки не были творцы, из какого бы переживания не рождались их произведения, как бы они не были пессимистичны, тем не менее их творчество всегда направлено вовне, обращено к людям, к потенциальным читателям и потомкам, их произведения всегда содержат свод нравственных ценностей. Да и сам аморализм в искусстве есть всего лишь форма личностной этики. Правда, здесь имеется одна особенность. Если, к примеру, писатель с самого начала творческого процесса сознательно работает ради чего-то внешнего, выполняя государственный или общественный заказ, то он терпит, как правило, творческую неудачу. Поэтому истинный художник, хотя и исходит в творческих инициативах из себя самого, т.е. трансцендирует вовне, все же озабочен тем, что накопилось в его душе. Аналогичным образом обстоит дело и с духовностью. Эстетико-творческое начало влияет на начало духовное, делая его творческим актом, актом общения, тем, что требует определенных действий в отношении других людей. Духовноэстетическая культура тем более эффективна, чем больше она вовлекает человека в творческий, социально-значимый процесс. Эстетическая культура имеет две основные формы своей реализации. Первая форма способность духовно-эстетического наслаждения, восприятия, оценки. Вторая требует еще и личностного творческого акта. 71 |
55 реальности. Подобная идеализация мира является одним из существенных условий роста духовности, для которой субъективное всегда ценнее чисто объективного. Вместе с тем следует подчеркнуть, что эстетический опыт специфичен. Он лишь отчасти нуждается в опыте эмпирическом, но более всего он влияет на последний таким образом, что вся душа человека приобретает новое качество. Эстетизм сеет даже в ночи самого трагического бытия звезды светлых упоений, а человеческое страдание превращает в подвиг сердца. Эстетизм коммуникативен по своей сущности. Он буквально жаждет общения, отклика, соучастия индивида в жизни социума. Как бы одиноки не были творцы, из какого бы переживания не рождались их произведения, как бы они не были пессимистичны, тем не менее их творчество всегда направлено вовне, обращено к людям, к потенциальным читателям и потомкам, их произведения всегда содержат свод нравственных ценностей. Да и сам аморализм в искусстве есть всего лишь форма личностной этики. Правда, здесь имеется одна особенность. Если, к примеру, писатель с самого начала творческого процесса сознательно работает ради чего-то внешнего, выполняя государственный или общественный заказ, то он терпит, как правило, творческую неудачу. Поэтому истинный художник, хотя и исходит в творческих инициативах из себя самого, т.е. транс цен дирует вовне, все же озабочен тем, что накопилось в его душе. В качестве подтверждения этого обстоятельства ограничимся одним примером. Жена Осипа Мандельштама, Надежда Яковлевна, в своих воспоминаниях о муже пишет: «У меня создалось впечатление, что стихи существуют до того, как они сочинены». Поэт каким-то совершенно невероятным образом улавливает и проявляет уже существующее гармоническое и смысловое единство, входящее в его душу независимо от его хотения. Пришедшее «жужжит и мучит поэта», пока он нс освободится от него через написание, переоформление смыслового единства в слова. Н. Мандельштам пишет здесь же, что А.А. Ахматова рассказывала ей, что когда пришла «Поэма», поэтесса была «готова сделать что угодно, лишь бы от нее 56 избавиться, даже бросилась стирать, но ничего не помогло». Конечно, творчество не всегда имеет такую форму «навязанной космической воли», но творец создаст произведение из потребностей своего духовного мира. И все же, если его продукция не служит «другим», обществу, она утрачивает всякий смысл. Само творчество тогда превращается в эгоистическое наслаждение процессом, субъективно значимым, но все же объективно пустым. Точно также обстоит дело и с духовностью. Эстетико-творческое начало влияет на начало духовное, делая его творческим актом, актом общения, тем, что требует определенных действий в отношении других людей. Духовноэстетическая культура тем более эффективна, чем больше она вовлекает человека в творческий, социально-значимый процесс. Эстетическая культура имеет две основные формы своей реализации. Первая форма способность духовно-эстетического наслаждения, восприятия, оценки. Вторая требует еще и личностного творческого акта. Конечно, второе предпочтительнее и в смысле развития духовности как таковой. Творец не просто осуществляет обычную репрезентацию реальности (пассивное восприятие объектов реальности как они есть, без их противопоставления внешней реальности), но создает собственною силою души и воображения разнообразные модели реальности, умещая подчас целый мир в знаке какоголибо символа. В результате осуществляется обогащение опыта, раздвижение мировоззренческого горизонта, проживание многих жизней в одной творческой. Духовность, как известно, включена в жизнь, в практику жизни. Эстетика серьезно влияет на духовность и пронизывает её. Можно задаться вопросом: так ли уж благотворно воздействие эстетизма на духовность, если последний в большой степени представляет собой отход от реальности в мир фантазий и «прекрасных видимостей?». Выше нами было отмечено, что уходя от мира, как мира внешних вещей и формальных отношений, эстетический человек возвращается к миру же, но ожившему, обнаружившему глубину своих сокровенных смыслов, одухотворенному идеалами. Но в том то и дело, что |