Проверяемый текст
Государева Ольга Владимировна. Эстетическая культура как экзистенциальная потенция личности (Диссертация 2005)
[стр. 82]

неопределенное, безотчетное, предметом которого является ничто [См.: Лишаев С.А.
С.
156-177].
Последний вид страха, в основе которого лежит эстетическое отношение к миру, представляет собой страх-тоску (это экзистенциально-онтологическая характеристика самого человеческого «Я», характеристика, связанная с последней тайной свободы).
Испытывая такой «метафизический страх», боясь потерять самое прекрасное и дорогое, человек соприкасается со своей конечностью.
Однако, даже испытывая «страх-боязнь», возникающий в процессе восприятия реальности в аспекте ее безобразия и чудовищности, человек полагает «не-страшное», «приятное».
Поскольку без чувства страха невозможны и противоположные, позитивные чувства, не может проявиться способность различения «опасных» и «безопасных» явлений природы.
В этом смысле человек не смог бы противостоять опасностям природы, даже просто выжить.
Уже у животных имеется достаточно развитое чувство страха-боязни и эстетический инстинкт.
Представим себе, что человек видел бы в мире только его безобразную, чудовищную сторону.
В этом случае у него не было бы стимула к жизни и выживанию.
Он не нашел бы выхода из состояния глубокого
пессимизма и отчаяния.
В силу этого этическое начало без эстетического не смогло бы сформироваться; животное состояние подавило бы все остальные человеческие потенции: человек сам бы превратился в некое чудовищное существо, и пребывал бы в аду уродливого и предельно обездушенного бытия.
Отсутствие эстетического начала, впрочем как и его приоритет над другими началами, приводит к одному и тому же состоянию чудовищности человеческого сознания.
Как видим, перед нами еще один эстетический парадокс.
Можно предположить, что «метафизический страх» как раз и лежит в основании эстетической культуры как интегратора духовных и экзистенциальных аспектов (элементов) человека и социума.
Осмысливая концепцию такого «страха», развитую в трудах Сёрена Кьеркегора, П.П.
Гайденко обращает внимание, что
названный феномен «открывает человеку 82
[стр. 64]

64 одновременно и субъективны, и объективны; они утверждают друг друга посредством отрицания.
При этом речь, конечно, идет нс просто о теоретической антиномии, но антиномии, пронизывающей собой всю эстетическую реальность человека на уровне его восприятии.
Человек необходимо эстетизирует мир, наделяя его красотой.
В противном случае он не мог бы существовать в мире, не смог бы выжить, эволюционировать в направлении диалектического нарастания противоборства добра и зла, гармонии и дисгармонии, симметрии и асимметрии.
Представим себе отношение человека к миру как внсэстетическое, нейтральное.
В гаком случае мир оказался бы для человека невыносимо скучным и пустым.
И в этом смысле не могло бы возникнуть чувство страха.
В контексте наших рассуждения необходимо различать «страх-боязнь» (эмпирический феномен) и «метафизический страх», какнечто неопределенное, безотчетное, предметом которого является ничто [См.: Лишаев С.А.
С.
156-177].
Последний вид страха, в основе которого лежит эстетическое отношение к миру, представляет собой страх-тоску (это экзистенциально-онтологическая характеристика самого человеческого «Я», характеристика, связанная с последней тайной свободы).
Испытывая такой «метафизический страх», боясь потерять самое прекрасное и дорогое, человек соприкасается со своей конечностью.
Однако, даже испытывая «страх-боязнь», возникающий в процессе восприятия реальности в аспекте ее безобразия и чудовищности, человек полагает «не-страшное», «приятное».
Поскольку без чувства страха невозможны и противоположные, позитивные чувства, не может проявиться способность различения «опасных» и «безопасных» явлений природы.
В этом смысле человек не смог бы противостоять опасностям природы, даже просто выжить.
Уже у животных имеется достаточно развитое чувство страха-боязни и эстетический инстинкт.
Представим себе, что человек видел бы в мире только его безобразную, чудовищную сторону.
В этом случае у него не было бы стимула к жизни и выживанию.
Он не нашел бы выхода из состояния глубокого


[стр.,65]

пессимизма и отчаяния.
В силу этого этическое начало без эстетического не смогло бы сформироваться; животное состояние подавило бы все остальные человеческие потенции: человек сам бы превратился в некое чудовищное существо, и пребывал бы в аду уродливого и предельно обездушенного бытия.
Отсутствие эстетического начала, впрочем как и его приоритет над другими началами, приводит к одному и тому же состоянию чудовищности человеческого сознания.
Как видим, перед нами еще один эстетический парадокс.
Можно предположить, что «метафизический страх» как раз и лежит в основании эстетической культуры как интегратора духовных и экзистенциальных аспектов (элементов) человека и социума.
Осмысливая концепцию такого «страха», развитую в трудах Сёрена Кьеркегора, П.П.
Гайденко обращает внимание, что
«метафизический» страх «открывает человеку основу его существования направленность его к ничто; ничто вот то, что предшествовало рождению человека, что составляло тайну его невинности, что побудило человека выйти из состояния невинности, переступить границу, отделяющую его от животного, вообще от всякого природного существа» [Гайденко П.П.
Философия Фихте и современность.
С.
265].
Ничего не скажешь верное наблюдение! И все же мы не должны четко различать человеческое (духовное) и природное начала.
Культура, как продукт творческой деятельности, является, по нашему мнению, продолжением природы.
Хотя человек и в состоянии (в отличие от животного) разрывать вечную связь природных сил, его источник движения по направлению к добру или, наоборот, к злу, не является таким уж свободным, чтобы можно было одинаково двигаться по этим двум диаметрально противоположным радиусам.
Человек в этом смысле действительно находится на распутье и не может остаться в состоянии нерешимости.
Вместе с тем эта нерешительность на него давит, так что он не в состоянии преодолеть ее.
Но отсюда вовсе не следует то г вывод, к которому приходит Шеллинг: «Должно, следовательно, существовать какое-то общее основание беспокойного влечения, искушения к злу, хотя бы 65

[Back]