|
Вместе с тем без техники, соблюдения определенных правил и норм искусство также не мыслимо. Однако сама техника не является сущностью искусства как его смысл и образ. В этом плане графоманство может быть совершенно безупречным с чисто технической стороны дела. Чистый же эстетизм почти равнодушен к технике, он не думает, как подать и оформить свое переживание, он просто переживает и наслаждается этим. Эстетическое переживание уникально, неповторимо. Предположим, что мы переживаем красоту осеннего леса. Через какое-то время, при взгляде на этот лес, мы сможем пережить такое же чувство красоты. Но в данный момент мы испытываем это чувство как бы в первый раз, и оно всегда чем-то неуловимо отличается от нашего прошлого переживания того же явления. Если бы мы не испытывали «единственность», особенность, неповторимость эстетического переживания, если бы мы не переживали новизну события, нам давно бы приелась эстетическая реальность, мы бы пресытились то и дело повторяющимися образами и переживаниями. Однако в искусстве восприятие качества данного эстетического события, жанра зависит от меры его воплощения. Один, скажем, «боевик» может быть весьма качественно выполнен; масса же «боевиков», их засилье приводит к тому, что они превращаются в инструмент лжеискусства, формируют культ жестокости. Еще один из парадоксов эстетического восприятия действительности связан с субъективностью вкуса, т.е. когда и безобразное начинает приобретать значение прекрасного. Таким образом, не только характер индивида влияет на эстетическую культуру, но и последняя оказывает воздействие на характер. В силу этих обстоятельств эстетическая реальность вполне может быть обозначена как парадоксальный мир, пронизывающий мир обыденный. Возможно, через эстетическую деятельность мы прикасаемся к абсолюту даже в большей мере, чем, скажем, в религии. В мире причин и следствий искусство и эстетическая культура являются выражением духовной свободы человека, противостоящей наличному и косному бытию. 92 |
74 Вместе с тем без техники, соблюдения определенных правил и норм искусство также не мыслимо. Одна ко сама техника не является сущностью искусства как его смысл и образ. В этом плане графоманство может быть совершенно безупречным с чисто технической стороны дела. Чистый же эстетизм почти равнодушен к технике, он не думает, как подать и оформить свое переживание, он просто переживает и наслаждается этим. Эстетическое переживание уникально, неповторимо. Предположим, что мы переживаем красоту осеннего леса. Через какое-то время, при взгляде на этот лес, мы сможем пережить такое же чувство красоты. Но в данный момент мы испытываем это чувство как бы в первый раз, и оно всегда чем-то неуловимо отличается от нашего прошлого переживания того же явления. Если бы мы не испытывали «единственность», особенность, неповторимость эстетического переживания, если бы мы не переживали новизну события, нам давно бы приелась эстетическая реальность, мы бы пресытились то и дело повторяющимися образами и переживаниями. Однако в искусстве восприятие качества данного эстетического события, жанра зависит от меры его воплощения. Один, скажем, «боевик» может быть весьма качественно выполнен; масса же «боевиков», их засилье приводит к тому, что они превращаются в инструмент лжеискусства, формируют культ жестокости. Эстетические оценки какого-либо конкретного «боевика» также могут быть разными, в зависимости от того, как часто или редко мы смотрим боевики. Таким образом, «количество» эстетического события может влиять па качество его восприятия. Чем более эстетическое явление «единственно» и уникально, тем живее эстетическое наслаждение им. Наконец, в заключение данного раздела необходимо отметить момент деградации искусства и эстетических восприятий в истории. Ощущению уникальности эстетического переживания препятствуют две вещи. Во-первых, в искусстве при всем разнообразии эстетических объектов осуществляется их типизация, включение в определенные роды, виды, в пределах которых эстетические явления повторяются. Обилие таких эстетических 75 типизированных объектов приводит к тому, что переживания, связанные с ними, тоже типизируются, их острота уменьшается. Часто, присутствуя на комедии, мы смеемся нс потому, что нам смешно, а поскольку это комедия, т.е. сам жанр обязывает. Поэтому чем чаще мы смотрим фильмы комедии, тем нас труднее рассмешить. Бывает и так, что субъект привыкает реагировать на определенные эстетические явления соответствующим образом, или, напротив, они ему приедаются. Второй фактор само время и, более того, историческое время. Здесь имеется в виду то, что со временем меняется и сама психология человека, его способность чувствования. В конце концов, чувству приедаются определенные раздражители. Но дело даже не в том, насколько уникально эстетическое переживание; дело в том, насколько велика его сила. Чувство требует не просто новых раздражителей, но раздражителей более сильных. Дело в том, что у обывателя растет умственное и душевное равнодушие к разного рода ценностям и требуются мощные раздражители, чтобы пробудить массу хотя бы на короткое время от спячки. Искусство не поспевает за этим процессом. Оно вынуждено во имя спроса у обывателя часто принимать самые экстравагантные формы. В частности, рок-музыка, приводящая молодежь в экстаз, у акул с неизбежностью вызывает состояние паники. Для молодежи же это полезная психологическая разрядка, выброс отрицательной энергии через временное безумие. Но если рок становится чем-то главным и высшим в жизни человека, т.е. начинает доминировать в его духовном мире, то следствием такого увлечения становится невроз и патология, деградация личности. Увлечение искусством здесь принимает вид своеобразной наркомании, эстетического эгоцентризма. Еще один из парадоксов эстетического восприятия действительности связан с субъективностью вкуса, т.е. когда и безобразное начинает приобретать значение прекрасного. Таким образом, не только характер индивида влияет на эстетическую культуру, но и последняя оказывает воздействие на характер. В силу этих обстоятельство эстетическая реальность вполне может быть 76 обозначена как парадоксальный мир, пронизывающий мир обыденный. Возможно, через эстетическую деятельность мы прикасаемся к абсолюту даже в большей мере, чем, скажем, в религии. В мире причин и следствий искусство и эстетическая культура являются выражением духовной свободы человека, противостоящей наличному и косному бытию. |