|
космополитическим, постиндустриальным и постмодернистским моделям международных отношений, в большей степени соответствующим реалиям глобализации. Новые принципы, нормативы и действующие лица т.н. «космополитического права» по ряду существенных положений отличаются как от национальных правовых систем (правовых систем суверенных государств), так и от институтов международного права (изначально также возникших как результат согласованной воли суверенных государств при отсутствии какойлибо надгосударственной инстанции). «Под правом космополитическим, или глобальным, или глобальным гуманитарным правом, подразумевается область права, отличающаяся по типу от права государств и права, установленного между одним государством и другим для расширения их геополитических интересов при обоюдном согласии. Космополитическое право относится к тем элементам права, которые определяют полномочия и ограничения, права и обязанности, превышающие требования национальных государств и имеющие далеко идущие национальные последствия. Элементы такого права определяют и стремятся сохранить основные гуманитарные ценности, которые вступают в противоречие, а иногда и в конфликт с внутригосударственными законами. Эти ценности устанавливают основополагающие стандарты или границы, которые никакой политический деятель, будь то член правительства или 139 государство, в принципе, не могут переступить» . Так, космополитическое право признает дееспособность и принуждение, права и обязанности, которые в ряде важных аспектов ограничивают принцип государственного суверенитета. Суверенитет «рег зе» «сам по себе» не является более абсолютной гарантией международной легитимности. Точка зрения, согласно которой легитимное государство 139 Хелд Д., Гольдблатт Д., Макгрю Э., Перратон Дж. Глобальные трансформации: Политика, экономика, культура. М., 2004. С. 83. 129 |
новными субъектами международных отношений, подразумевается, что все они в равной степени суверенны, ибо в противном случае они —не государства. Другими словами, в вестфальском контексте прилагательное «суверенный» применительно к государству, равно как и любому из его атрибутов, является избыточным, излишним. И с этой точки зрения формально-правовая аргументация критиков суверенной демократии вполне справедлива. Но... есть одно важное «но», которое принципиально меняет всю картину. С начала 1990-х гг. человечество наблюдает то, что многие политологи называют кризисом и даже концом Вестфальской эпохи, эпохи Нового времени, индустриального общества, модерна и переходом к принципиально иным космополитическим, постиндустриальным и постмодернистическим моделям международных отношений, в большей степени соответствующим реалиям глобализации. Новые принципы, нормативы и действующие лица т.н. «космополитического права» по ряду существенных положений отличаются как от национальных правовых систем (правовых систем суверенных государств), так и от институтов международного права (изначально также возникших как результат согласованной воли суверенных государств при отсутствии какой-либо-надгосударственной инстанции): «Под правом космополитическим, или глобальным, или —что то же — глобальным гуманитарным правом, подразумевается область права, отличающаяся по типу от права государств и права, установленного между одним государством и другим для расширения их геополитических интересов при обоюдном согласии. Космополитическое право относится к тем элементам права —хотя и созданным государствами, —которые определяют полномочия и ограничения, права и обязанности, превышающие требования национальных государств и имеющие далеко идущие национальные последствия. Элементы такого права определяют и стремятся сохранить основные гуманитарные ценности, которые вступают в противоречие, а иногда и в конфликт с внутригосударственными законами. Эти ценности устанавливают основопо лагающие стандарты или границы, которые никакой политический деятель, будь то член правительства или государство, в принципе, не могут пересту28 ПИТЬ» . Таким образом, космополитическое право признает дееспособность и принуждение, права и обязанности, которые в ряде важных аспектов,ограничивают принцип государственного суверенитета. Суверенитет «per se» «сам по себе» не является более абсолютной гарантией международной легитимности. Точка зрения, согласно которой легитимное государство должно быть либерально-демократическим, таким, которое придерживается неких общепризнанных гуманитарных ценностей, закрепляется в некоторых международно-правовых документах. Национальные государства постепенно перестают рассматриваться в качестве абсолютно независимых, а значит, и суверенных субъектов внутренней и внешней политики. Из их компетенции постепенно изымается все большее количество вопросов, в которых ранее они могли проявлять самостоятельность (в первую очередь, права человека, а затем распоряжение собственными энергоресурсами, развитие ядерной энергетики, решение экологических и демографических проблем и т.д.). Международные структуры, декларативно действуя от лица всего мирового сообщества, фактически в одностороннем порядке навязывают суверенным странам определенные стандарты поведения и «правила игры», за несоблюдение которых (например, за нарушение «прав человека») грозят (а очень часто и применяют) политические, финансово-экономические и даже военные санкции (Югославия, Ирак, Афганистан). Если в Вестфальскую эпоху считалось, что правовой статус индивида определяется государством и является его суверенным делом, то новейшая политико-правовая концепция утверждает наличие у индивида определенного набора не зависящих от государственной воли неотъемлемых прав «прав " Хелд Д., Гольдблатт Д., Макгрю Э., Перратон Дж. Глобальные трансформации: Политика, экономика, культура. М., 2004. С. 83. |