|
фактора», либо через всплеск этнонационализма, то первые, напротив, ради сохранения и укрепления собственного суверенитета тяготеют к трансформации в мегагосударственные образования, получившие наименования «больших пространств», «интегрий», «государствцивилизаций», «государств-континентов» . Наиболее ярким примером, иллюстрирующим действие указанной закономерности, является превращение США в глобальную империю однополярного мира, возникновение пытающегося конкурировать с ней европейского «большого пространства» в лице Европейского союза, реактуализация интеграционных процессов в Латинской Америке и Азии. «Современное понимание суверенитета демократического государства означает, что государственная власть, основанная на суверенной воле народа, независима от кого бы то ни было во внутренних делах и в международных отношениях. Суверенитет отнюдь не столь сама собой разумеющаяся вещь, как может показаться. Непосредственно основанное на идеях Вудро Вильсона и провозглашенное затем в учредительных документах ООН равноправие и самоопределение народов (суверенное равенство) на практике ни до, ни после возникновения новейшей системы международного права не обеспечивало одинакового уровня суверенитета всем странам. Так, до 1918 года полностью суверенными были “державы”: Австро-Венгрия, Великобритания, Германия, Россия, Франция, Италия, Соединенные Штаты и Япония. А как отмечал позднее Н.В. Устрялов: “Для подавляющего большинства “суверенных” государств это право становится все более и более абстрактным, поскольку реально каждое государство все в большей степени зависит от условий международной жизни. 141 См.: Мариносян Х.Э. Философия модернизации: от дискурса национализма к императиву интернационализма, или от национального дискурса к интернациональному императиву // Философские науки. 2010. № 1. 132 |
атрибуты —элементы его формы —уже не отражают сущности данного политико-правового института, не в состоянии адекватно описать его положение, функции, систему глобальных взаимосвязей в новых условиях. В однополярном мире прилагательное «суверенный» применительно к существительному «государство» нисколько не избыточно. Вместо некогда единой модели «государства-нации» в поствестфальский период появляются суверенные и не суверенные государства. Причем, если последние имеют устойчивую тенденцию к распаду и дезинтеграции либо под влиянием «внешнего фактора», либо .через всплеск этнонационализма, то первые, напротив, ради сохранения и укрепления собственного суверенитета тяготеют к трансформации в мегагосударственные образования, получившие наименования «больших пространств», «интегрий», «государств-цивилизаций», «государствконтинентов». Наиболее ярким примером, иллюстрирующим действие указанной закономерности, является превращение США в глобальную империю однополярного мира, возникновение пытающегося конкурировать с ней европейского «большого пространства» в лице Европейского союза, реактуализация интеграционных процессов в Латинской Америке и Азии. «Современное понимание суверенитета демократического государства означает, что государственная власть, основанная на суверенной воле народа, независима от кого бы то ни было во внутренних делах и в международных отношениях. Суверенитет отнюдь не столь сама собой разумеющаяся вещь, как может показаться. Непосредственно основанное на идеях Вудро Вильсона и провозглашенное затем в учредительных документах ООН равноправие и самоопределение народов (суверенное равенство) на практике ни до, ни после возникновения новейшей системы международного права не обеспечивало одинакового уровня суверенитета всем странам. Так, до 1918 года полностью суверенными были “державы”: Австро-Венгрия, Великобритания, Германия, Россия, Франция, Италия, Соединенные Штаты и Япония. А как отмечал позднее Н.В. Устря лов: “Для подавляющего большинства “суверенных” государств это право становится все более и более абстрактным, поскольку реально каждое государство все в большей степени зависит от условий международной жизни. А вслед за внешним суверенитетом под угрозой оказывается и внутренний Сейчас полностью суверенными можно считать США, Китай, Россию, Великобританию (занимающую особую позицию по ряду вопросов в ЕС) и Индию. Наибольшим испытаниям по разным причинам подвергаются суверенитеты Великобритании и России. Нашей стране удалось удержать развалившийся суверенитет СССР, но борьба за него не только не завершена, но, скорее, разгорается»30. Демократическое развитие России —это не только продекларированный курс, но и необходимое условие ее сохранения и развития в качестве мировой державы. Однако, как показано выше, не менее необходимым является и ее суверенитет. В ином случае демократическое «развитие» пойдет по навязанным извне образцам, которые выражают не наши национальные интересы, а интересы тех государств, которые конкурируют с нами на мировой арене. Современная межгосударственная конкуренция —это, прежде всего, конкуренция суверенитетов. Вместе с тем нужно и осознать, что конкурен* ция между государствами есть конкуренция между соответствующими народами. Поэтому адекватное выражение суверенитета народа в суверенитете государства является решающим условием самостоятельности внутренней и внешней политики государства, ее эффективности и прагматизма: «Ограничение национального суверенитета “сетевым управлением” и транснациональными корпорациями противоречит логике Вестфальской системы 1648 года и разрушает действующую систему Ялты-ПотсдамаХельсинки. Кто “учреждал” систему соотношения суверенитетов и определял политический смысл суверенитета? Крупнейшие мировые державы 1 0 Рогожников М. Что такое «суверенная демократия» // Эксперт. 2005. 14 ноября. |