Проверяемый текст
Волков, Владимир Николаевич. Суверенизация институтов российской государственной власти в условиях глобальной политико-правовой унификации (Диссертация 2008)
[стр. 67]

зависящий, свободный индивид, отсюда государство и право интерпретируются сугубо в утилитаристском контексте, а суверенность —как институционально оформленный договор между свободными индивидуумами.
Многие теоретики государства и права того времени в своих трактатах как раз и проводили идею природного, естественного основания всяких форм государственности, законности, властности.
Адаптировали существующую к тому времени государственную теорию к естественному праву.
Так, например, Фон Гирке писал, что суверенность («величество», «верховенство») с точки зрения теории естественного права начинает интерпретироваться не только как специфическая форма или качество политической власти, но и означает саму политическую власть в ее собственной сущностной субстанции.
Кроме того, в рамках естественной концепции суверенности на уровне теоретического осмысления происходит слияние двух политических субъектов, или «двух политических тел» в той терминологии, тела суверена (олицетворяющего государственную власть) и тела общественного (народа).
Так, например, Ж-Ж.
Руссо пишет: «Итак, поскольку суверен образуется лишь из частных лиц, у него нет и не может быть таких интересов,
которые противоречили бы интересам этих лиц; следовательно, верховная власть суверена нисколько не нуждается в поручителе перед подданными, ибо невозможно, чтобы организм захотел вредить всем своим членам...
он не может причинять вред никому из них в отдельности.
Суверен уже в силу того, что он существует, является всегда тем, чем он должен быть» .
В дальнейшем, как известно, естественно-правовые основы суверенности трансформировались в иную плоскость, сам концепт «суверенитета» под воздействием естественно-правовой аксиоматики
68 Руссо Ж.-Ж.
Об общественном договоре, или Принципы политического права.

М., 1998.
Кн.
1.
С.
94.
67
[стр. 24]

щественным договором», «общим благом», «волей народа», имеющими в своем основании частный, экономический интерес.
Именно он становится, с одной стороны, фактором атомизации индивидов, их свободы и независимости, а с другой —основанием для договорного общественного единства.
На вершине этого единства располагается экономически, политически и морально независящий, свободный индивид, отсюда государство и право интерпретируются сугубо в утилитаристском контексте, а суверенность как институционально оформленный договор между свободными индивидуумами.
По этой причине, как показал Д.
Рац, концептуализация многих понятий в это время —«суверенность», «государство», «право», «свобода», «права человека» невозможно отделить от полемики по проблемам благосостояния или процветания человека, от проблемы частной собственности23 Многие теоретики государства и права того времени в своих трактатах как раз и проводили идею природного, естественного основания всяких форм государственности, законности, властности.
Адаптировали существующую к тому времени государственную теорию к естественному праву.
Так, например, Фон Гирке писал, что суверенность («величество», «верховенство») с точки зрения теории естественного права начинает интерпретироваться не только как специфическая форма или качество политической власти, но и означает саму политическую власть в ее собственной сущностной субстанции.
Кроме того, в рамках естественной концепции суверенности на уровне теоретического осмысления происходит слияние двух политических субъектов, или «двух политических тел» в той терминологии, тела суверена (олицетворяющего государственную власть) и тела общественного (народа).
Так, например, Ж-Ж.
Руссо пишет: «Итак, поскольку суверен образуется лишь из частных лиц, у него нет и не может быть таких интере"
См.: К.ах I.
Епнсз т т е РиЫю И отат; Еззауз т Фе МогаМу оГЬа\у апб Ро1Шсз.
ОхГопЕ С1агепс1оп Ргезз, 1994.
24

[стр.,25]

сов, которые противоречили бы интересам этих лиц; следовательно, верховная власть суверена нисколько не нуждается в поручителе перед подданными, ибо невозможно, чтобы организм захотел вредить всем своим членам...
он не может причинять вред никому из них в отдельности.
Суверен уже в силу того, что он существует, является всегда тем, чем он должен быть» .
В дальнейшем, как известно, естественно-правовые основы суверенности трансформировались в иную плоскость, сам концепт «суверенитета» под воздействием естественно-правовой аксиоматики
логично переносится с монарха на народное сообщество.
Русский философ и юрист Н.Н.
Алексеев по этому поводу отмечал, что утверждалось, что «суверен един, неделим, неограничен и неотчуждаем.
Представляется весьма любопытным, как эти свойства суверенной власти, выставленные сторонниками теории монархического суверенитета, потом перенесены были на суверенный народ.
Менялся субъект, но качества утверждались старые, что указывает на одинаковость способов проведения политических тенденций, безразлично, в чью пользу они проводились» .
Действительно, в течение XVII—XIX вв.
в Западной Европе шла борьба между народным представительством и королевской властью.
Самой значительной идеей этой эпохи становится идея народного суверенитета, верховенства (от фр.
зоиуегат —носитель верховной власти) власти народа“ .
В этом же русле продолжает рассуждать Ж.-Ж.
Русо, обосновывая, что если народ может заключать договор, то он может его и изменить посредством выбора суверена.
Общественный договор дает политическому “ Руссо Ж.-Ж.
Об общественном договоре, или Принципы политического права.

Кн.
1.
М., 1998.
Алексеев Н.Н.
Русский народ и государство.
М., 2000.
С.
461.
" Дворник В.В.
Народное представительство: понятие, структура, функции // Философия права.
2004.
№ 2.
С.
40.
25

[Back]