что биологически обусловленное признание лидерства еще сохраняется, общая тенденция, безусловно, изменилась. Изначально складывающиеся в первобытном обществе правила поведения были непосредственно направлены на обуздание слепых зоологических побуждений отдельных индивидов, составляющих общность. Однако социальный запрет основан на чем-то принципиально ином, нежели механизм естественно-биологических ограничений. Дело в том, что социальные ограничения касаются всех членов человеческой общины, а не только слабых, как в стаде. Другое принципиальное отличие состоит в том, что социальные побуждения несовместимы с инстинктом самосохранения, ибо принципиально противоречат ему, диктуя поступки подчас вредные (самоограничение), а иногда даже и самоубийственные (самопожертвование). «Взаимопомощь» в обезьяньих объединениях удавалось наблюдать лишь в случае защиты от нападений животных других видов. Напротив, люди искусственно сохраняют и поддерживают жизнь вопреки всем естественным законам для многих биологически неполноценных индивидов. Известно, что забота о старых, больных, раненых биологически не только бессмысленна, но и вредна. Природа заботится о быстрейшей смене поколений и отсечении бесперспективных для репродуктивной деятельности особей, а биологическая популяция, соответственно, не заинтересована в лишних ртах, даже высшие позвоночные, самоотверженно защищающие детенышей, не станут искусственно поддерживать жизнь того, кто не способен за нее бороться. Природе не нужны старики и она безжалостно отсеивает ослабевших. В естественных условиях травоядные животные, теряющие скорость, силу, быстроту реакции, как правило, становятся добычей хищников, а постаревший хищник гибнет от голода и болезней (при некоторых условиях может стать и добычей голодных сородичей). Напротив, для культуры наличие стариков становится настоятельной необходимостью для передачи социального наследия, и в целом забота о |
что биологически обусловленное признание лидерства еще сохраняется, общая тенденция, безусловно, изменилась. «Возникновение первых социальных норм, по замечанию И.Л. Честнова, свидетельствует о том, что гоминид (предчеловек) превратился в человека существо уже не только биологическое, но и социальное. На этом биологический естественный отбор уступает первенствующее место в механизме эволюции отбору социальному. Отбор наиболее эффективных социальных организаций в противоположность биологическому отбору индивидуальных организмов специфически человеческое, социальное явление. В животном мире внутривидовая конкуренция разворачивается не между различными стадными объединениями, но внутри последних. Животные подразделяются не на «своих» и «чужих», но на доминирующих, то есть более сильных, и слабых. При этом первые оберегают свои «права», особенно на самок; практически только самые жизнеспособные получают возможность производить потомство в этом суть биологической эволюции, то есть полового отбора индивидуально наиболее полноценных организмов. Изначально складывающиеся в первобытном обществе правила поведения были непосредственно направлены на обуздание слепых зоологических побуждений отдельных индивидов, составляющих общность. Однако социальный запрет основан на чем-то принципиально ином, нежели механизм естественно-биологических ограничений. Дело в том, что социальные ограничения касаются всех членов человеческой общины, а не только слабых, как в стаде. Другое принципиальное отличие состоит в том, что социальные побуждения несовместимы с инстинктом самосохранения, ибо принципиально противоречат ему, диктуя поступки подчас вредные (самоограничение), а иногда даже и самоубийственные (самопожертвование)»1. 1 Подробно см.: Честное Л.И. Возникновение древнейших социальных норм первичной формы права. С. 37-38. |