|
губернии и уезды, где находилось имущество. Однако эта мера не давала никаких гарантий, поскольку объявления печатались с большим опозданием. Невыгодность порядка введенного Учреждением о губерниях состояла еще и в том, что приобретение и утверждение права не было поставлено в прямую зависимость с обрядом ввода во владение. Вводный лист служил только доказательством того, что владение началось и, что при этом не было объявлено спора. Проверка предъявляемого акта, связанного с вводом во владение не касалась прав передающего лица, а служила только для того, чтобы удостовериться в отсутствии запрещений на переход имущества и, следовательно, не могла утверждать переход права. Поскольку ввод во владение не мог служить удостоверением прав приобретателя, местным центрам не было необходимости собирать и хранить точные сведения о поземельном владении и о законных переходах каждого владения, в то время как при прежней централизации вотчинной записки, поместный приказ обязан был иметь у себя все сведения о поземельном владении и без этих сведений не мог даже приступить к записи вновь приобретенного права. В конце XVIII века были введены ипотечные записки (книги). Из них любое заинтересованное лицо могло получить информацию о наличии ипотеки на земельный участок. Ведение ипотечных записок осуществляли официальные учреждения публичной власти. Отсутствие в книге информации об ипотеке на земельный участок давало приоритет на удовлетворение этой недвижимостью тому, кто первый осуществит свою запись. Таким образом, начавшаяся с XVII века борьба между прежним порядком справки и вотчинной записки и новым порядком крепостного совершения актов и вотчинного обряда ввода во владение закончилась к XIX столетию в пользу последнего, который и получил исключительное господство. Крепостной акт приобрел значение титула, утверждающего и основание и приобретение права собственности. Похоже, что именно по этой причине граф Сперанский поместил купчую не в системе договоров, к которым она причисляется во всех западных 36 |
46 книгу был заменен на оглашение через публикацию в «Ведомостях». Кроме того, требовался еще ввод во владение и отказ особого свойства формы, которые впоследствии тоже оказались непрактичными. Вместо Юстиц-коллегии, выполнявшей функции государственного центра для всех дел о поземельной собственности, совершение крепостных актов было возложено на гражданские палаты и уездные суды, при которых были организованы учреждения крепостных дел. Сюда же, в учреждения крепостных дел, приобретатели недвижимости должны были предъявлять также и акты для ввода во владение, призванного служить заменой справки, вводной, послушной и отказной грамот. Отказ, по замыслу законодателей, имел целью окончательно и безусловно укрепить имущество за лицом, которое бесспорно владело им в течении двух лет после формального объявления о вводе. Порядок, введенный Учреждением «О губерниях», был удобен тем, что любое лицо могло, не обращаясь в столицу, в ближайшем местном центре исполнить требуемую формальность. Однако этот порядок таил в себе и определенную опасность: поскольку акт мог быть совершен в любом месте, покупатель не мог быть уверен, что купленное им имущество не продано или не заложено в другом учреждении крепостных дел. Правда в то время существовало правило, в соответствии с которым о совершении актов, влекущих переход недвижимого имущества, необходимо было давать объявления в центральных «Ведомостях», а также требовалось предоставление копий таких объявлений в губернии и уезды, где находилось имущество. Однако эта мера не давала никаких гарантий, поскольку объявления печатались с большим опозданием. Невыгодность порядка введенного Учреждением о губерниях состояла еще и в том, что приобретение и утверждение права не было поставлено в прямую зависимость с обрядом ввода во владение. Вводный лист служил только доказательством того, что владение началось и, что при этом не было объявлено спора. Проверка предъявляемого акта, свя 47 занного с вводом во владение не касалась прав передающего лица, а служила только для того, чтобы удостовериться в отсутствии запрещений на переход имущества и, следовательно, не могла утверждать переход права. Поскольку ввод во владение не мог служить удостоверением прав приобретателя, местным центрам не было необходимости собирать и хранить точные сведения о поземельном владении и о законных переходах каждого владения, в то время как при прежней централизации вотчинной записки, поместный приказ обязан был иметь у себя все сведения 0 поземельном владении и без этих сведений не мог даже приступить к записи вновь приобретенного права. Таким образом, начавшаяся с XVII века борьба между прежним порядком справки и вотчинной записки и новым порядком крепостного совершения актов и вотчинного обряда ввода во владение закончилась к XIX столетию в пользу последнего, который и получил исключительное господство. Крепостной акт приобрел значение титула, утверждающего и основание и приобретение права собственности. Похоже, что именно по этой причине граф Сперанский, со свойственной ему проницательностью, поместил купчую не в системе договоров, к которым она причисляется во всех западных законодательствах, а в системе укрепления прав на имущество. Купчая, по словам Сперанского, есть не обязательство, a traditio sumbolica, и процесс по ней принадлежит не к исковым, но к вотчинным или крепостным1. Таким образом, с укреплением связывалось и начало и основание права собственности одновременно. Считалось, что момент укрепления совпадает с моментом окончательного совершения акта. Поэтому, когда в 1836 году встала проблема разрешения вопроса о том кого из покупателей считать законным собственником, если имущество продано по двум купчим в разные руки, решено было действительной счи1 См. Победоносцев К. Курс гражданского права. Вотчинные права. СПб., -С. 277. |