|
законодательствах, а в системе укрепления прав на имущество. Купчая, по словам Сперанского, есть не обязательство, a traditio sumbolica, и процесс по ней принадлежит не к исковым, но к вотчинным или крепостным1. Таким образом, с укреплением связывалось и начало и основание права собственности одновременно. Считалось, что момент укрепления совпадает с моментом окончательного совершения акта. Поэтому, когда в 1836 году встала проблема разрешения вопроса о том кого из покупателей считать законным собственником, если имущество продано по двум купчим в разные руки, решено было действительной считать ту купчую, которая была раньше совершена (Гражданское уложение, гл. XVII, ст. 34). Этот вопрос нельзя было решить иначе, поскольку понятие о необходимой связи приобретения со справкой и запиской, существовавшее в эпоху уложения к этому моменту полностью исчезло. Однако в то время в законодательстве оставалось еще общее положение, содержащееся не в специальной норме, а извлеченное редакторами Свода из содержания статьи 707 части 1 т. X Свода Законов, которое состояло в следующем: «Укрепление прав на имущество производится: 1) крепостными, нотариальными, явочными или домашними актами; 2) передачею самого имущества или его вводом во владение». Из самого изложения этой статьи видно, что в ней нет твердого правила о том, с каким именно действием соединялось понятие о переходе права собственности. В числе признаков укрепления в один ряд было поставлено и совершение явочного, и совершение домашнего акта, и передача, и ввод во владение; следовательно, не было существенного различия между совершившимся соглашением сторон, на котором основывалась передача прав, и реализацией этого соглашения. Во всяком случае, из анализа приведенной статьи не следует вывода о том, что ввод во владение рассматривался как передача права на недвижимое имущество и укрепление этого права. Между тем такой вывод можно встретить и в русской юридической 37 1 Победоносцев К. Курс гражданского права. Вотчинные права. СПб. С. 277. |
47 занного с вводом во владение не касалась прав передающего лица, а служила только для того, чтобы удостовериться в отсутствии запрещений на переход имущества и, следовательно, не могла утверждать переход права. Поскольку ввод во владение не мог служить удостоверением прав приобретателя, местным центрам не было необходимости собирать и хранить точные сведения о поземельном владении и о законных переходах каждого владения, в то время как при прежней централизации вотчинной записки, поместный приказ обязан был иметь у себя все сведения 0 поземельном владении и без этих сведений не мог даже приступить к записи вновь приобретенного права. Таким образом, начавшаяся с XVII века борьба между прежним порядком справки и вотчинной записки и новым порядком крепостного совершения актов и вотчинного обряда ввода во владение закончилась к XIX столетию в пользу последнего, который и получил исключительное господство. Крепостной акт приобрел значение титула, утверждающего и основание и приобретение права собственности. Похоже, что именно по этой причине граф Сперанский, со свойственной ему проницательностью, поместил купчую не в системе договоров, к которым она причисляется во всех западных законодательствах, а в системе укрепления прав на имущество. Купчая, по словам Сперанского, есть не обязательство, a traditio sumbolica, и процесс по ней принадлежит не к исковым, но к вотчинным или крепостным1. Таким образом, с укреплением связывалось и начало и основание права собственности одновременно. Считалось, что момент укрепления совпадает с моментом окончательного совершения акта. Поэтому, когда в 1836 году встала проблема разрешения вопроса о том кого из покупателей считать законным собственником, если имущество продано по двум купчим в разные руки, решено было действительной счи1 См. Победоносцев К. Курс гражданского права. Вотчинные права. СПб., -С. 277. 48 тать ту купчую, которая была раньше совершена (Гражданское уложение, гл. XVII, ст. 34). Этот вопрос нельзя было решить иначе, поскольку понятие о необходимой связи приобретения со справкой и запиской, существовавшее в эпоху уложения к этому моменту полностью исчезло. Однако в то время в законодательстве оставалось еще общее положение, содержащееся не в специальной норме, а извлеченное редакторами Свода из содержания статьи 707 части 1 т. X Свода Законов, которое состояло в следующем: «Укрепление прав на имущество производится: 1) крепостными, нотариальными, явочными или домашними актами; 2) передачею самого имущества или его вводом во владение». Из самого изложения этой статьи видно, что в ней нет твердого правила о том, с каким именно действием соединялось понятие о переходе права собственности. В числе признаков укрепления в один ряд было поставлено и совершение явочного, и совершение домашнего акта, и передача, и ввод во владение; следовательно, не было существенного различия между совершившимся соглашением сторон, на котором основывалась передача прав, и реализацией этого соглашения. Во всяком случае, из анализа приведенной статьи не следует вывода о том, что ввод во владение рассматривался как передача права на недвижимое имущество и укрепление этого права. Между тем такой вывод можно встретить и в русской юридической литературе, и даже в официальных актах того времени (например, в толковании правил 0 порядке охранительного судопроизводства)1. В 1866 году, относительно ввода во владение, применительно к вновь введенному порядку судопроизводства были изданы правила2, в соответствии с которыми, окружным судам предписывалось вести реестры крепостных дел и делать в них отметки об учинении ввода во владение. 1 Судебные Уставы издан. Государственной Канцелярии. Ч. 1, кн. IV. 1867.л См.: Полное Собрание Законодательства. -1866. 43187 |