|
Как уже отмечалось, в соответствии с ГК РФ при рассмотрении требований, связанных с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности, возможно возложение судом бремени доказывания иностранного права на стороны (ч. 3 п. 2 ст. 1191 ГК). В связи с этим возникает несколько вопросов, требующих ответа на уровне либо законодательном, либо, по крайней мере, правоприменительном. Прежде всего, обращает на себя внимание определенная «нестыковка» этой нормы с иными положениями действующего российского законодательства. В юридической литературе уже обращалось внимание на то, что возложение «бремени доказывания» содержания норм иностранного права на стороны находится в противоречии с положениями процессуального законодательства о доказательствах и доказывании . Дело в том, что в соответствии с отечественным процессуальным законодательством доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие соответствующих обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела (п.1 ст.55 ГПКРФ, п.1 ст.64 АПКРФ). Каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений (п. 1 ст. 56 и п. 1 ст. 65 АПКРФ). Очевидно, что иностранное право вряд ли можно отнести к числу «сведений о фактах» или «обстоятельств», наличие или отсутствие которых устанавливается на основе «сведений о фактах». Получается, что на стороны возлагается бремя доказывания того, что, в принципе, не подлежит доказыванию. Для того чтобы «примирить» норму абз.2 п.З ст. 1191 ГКРФ с приведенными положениями процессуального законодательства, иностранное право придется признать «фактом» или «сведением о фактах», т.е. встать на позиции стран англо-саксонского, или общего права. В этом случае такое понимание иностранного права войдет в 1Сергееев А.П., Толстой Ю.К., Елисеев И.В. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (постатейный). Часть третья. М., 2000. С.205 |
мере каждая из сторон выполнила свое бремя по его доказыванию. В то же время, несмотря на то, что применение иностранного права осуществляется по инициативе сторон, теоретически суд может применить иностранное право по своей инициативе *(94). Сходно решается вопрос по праву Японии. Судьи не обязаны exofficio применять иностранное право, так как это бремя лежит на сторонах, но вправе самостоятельно его исследовать *(95). Во Франции ранее бремя доказывания иностранного права лежало на сторонах. Однако в последнее время его применение в некоторых случаях стало обязательным, в связи с чем установление содержания иностранного права возложено на суд. Распределение обязанности по выяснению содержания иностранного права в США достаточно многовариантно. Это делается либо сторонами, либо самим судом. Суд может самостоятельно определять иностранное право. Существует точка зрения, что бремя доказывания возложено на стороны, а не на суд. В Калифорнии суд обязан уведомить стороны о том, что не установлено судом из иностранного права, дав тем самым сторонам возможность восполнить пробелы *(96). Cуды США редко используют свои полномочия по установлению содержания иностранного права; исключение составляют случаи, когда сами стороны не делают этого должным образом. В юридической литературе отмечается, что объективным отражением того, на ком на суде или сторонах лежит обязанность по установлению содержания иностранного права, является то, кто суд или стороны привлекают экспертов, обладающих специальными знаниями, необходимыми для установления содержания соответствующего иностранного права *(97). В России, в соответствии с законодательством которой обязанность по установлению содержания иностранного права возлагается в первую очередь на суд, привлечение экспертов осуществляется судом. Наоборот, в Англии, в которой иностранное право применяется в основном по инициативе сторон, эксперты привлекаются сторонами. Как уже отмечалось, в соответствии с ГК РФ при рассмотрении требований, связанных с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности, возможно возложение судом бремени доказывания иностранного права на стороны (ч. 3 п. 2 ст. 1191 ГК). В связи с этим возникает несколько вопросов, требующих ответа на уровне либо законодательном, либо, по крайней мере, правоприменительном. Прежде всего обращает на себя внимание определенная "нестыковка" этой нормы с иными положениями действующего российского законодательства. В юридической литературе уже обращалось внимание на то, что возложение "бремени доказывания" содержания норм иностранного права на стороны находится в противоречии с положениями процессуального законодательства о доказательствах и доказывании *(98). Дело в том, что в соответствии с отечественным процессуальным законодательством доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие соответствующих обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела (п. 1 ст. 55 ГПК, п. 1 ст. 64 АПК). Каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений (п. 1 ст. 56 и п. 1 ст. 65 АПК). Очевидно, что иностранное право вряд ли можно отнести к числу "сведений о фактах" или "обстоятельств", наличие или отсутствие которых устанавливается на основе "сведений о фактах". Получается, что на стороны возлагается бремя доказывания того, что, в принципе, не подлежит доказыванию. Для того чтобы "примирить" норму ч. 3 п. 2 ст. 1191 ГК с приведенными положениями процессуального законодательства, иностранное право придется признать "фактом" или "сведением о фактах", т.е. встать на позиции стран англо-саксонского, или общего права. В этом случае такое понимание иностранного права войдет в противоречие с положениями п. 1 ст. 1191, согласно которым иностранное право трактуется как правовая категория. Существование аналогичной проблемы в праве Германии отмечается в исследованиях немецких ученых. Они признают, что предметом доказательства являются только факты. Исключение предусматривается § 293 ГПК Германии для права других государств. Судья не должен быть знаком с таким правом и поэтому может исследовать его в процессе предоставления доказательств. Таким образом, между иностранным правом и общепринятым, действующим в Германии официальным правом существуют значительные различия. Немецкое право, за некоторыми исключениями, судья должен знать; какие-либо разъяснения сторон являются излишними, а получение доказательств недопустимым. Напротив, при исследовании иностранного права от сторон можно ожидать разумного содействия. Действуют принцип, согласно которому суд обязан исследовать все предоставленные ему по делу факты, и принцип свободного доказывания *(99). В данном случае возложение на сторону "бремени доказывания" содержания иностранного права следовало бы квалифицировать как возложение на соответствующую сторону процессуальной обязанности по предоставлению суду информации, позволяющей установить содержание иностранного права. Суд же наделен правом принимать решение о том, достаточно ли предоставленной сторонами информации для установления содержания иностранного права и, следовательно, для разрешения спора. В случае реализации судом права по возложению "бремени доказывания" иностранного права на стороны, возникает несколько вопросов о последствиях такого решения. Прежде всего, непонятно, в какой мере осуществление судом данного полномочия освобождает его от обязанности установления содержания норм иностранного права по должности (ex-officio), возложенной на него п. 1 ст. 1191 ГК. Думается, что было бы неверным исходить из того, что возложение указанной обязанности на стороны может влечь за собой право суда на пассивность. На практике это может привести к тому, что при рассмотрении требований, связанных с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности, суды, возложив рассматриваемую обязанность на стороны, сами будут уклоняться от принятия хотя бы минимальных мер по установлению содержания норм иностранного права. устанавливает содержание его норм...", из которого следует: установление содержания норм иностранного права является, прежде всего, обязанностью суда. В то же время, повторим еще раз, согласно п. 2 той же статьи, суд может и, следовательно, не обязан обращаться за содействием и разъяснением в компетентные органы или организации, привлекать экспертов или при рассмотрении требований, связанных с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности, возлагать бремя доказывания содержания норм иностранного права на стороны. Кстати, аналогичная норма содержалась в Основах ГЗ (п. 1 ст. 157). Таким образом, законодатель исходит из того, что еще одним способом установления содержания норм иностранного права является самостоятельная исследовательская деятельность суда. Конечно, необходима оговорка в том смысле, что подобная деятельность осуществляется и при использовании любого другого из вышеперечисленных способов установления содержания норм иностранного права. Вместе с тем, думается, в целях системного анализа указанных способов выделение такого способа, как самостоятельная исследовательская деятельность суда, оправданно. Немецкие исследователи также указывают на то, что самостоятельная исследовательская деятельность судьи является одним из способов установления содержания иностранного права. При этом они отмечают, что предпосылкой для этого является наличие специальных знаний *(104). Следует отметить, что вопрос о праве суда на самостоятельное исследование иностранного права возникает и в практическом плане. Федеральный арбитражный суд Северо-западного округа постановлением от 18 апреля 2000 г. по делу N А56-20/2000 отклонил кассационную жалобу, сочтя доводы ответчика о нарушении судом апелляционной инстанции норм процессуального права неубедительными. Ответчик ссылался на нарушение судом ч. 2 ст. 12 АПК РФ, в соответствии с которой в целях определения содержания норм иностранного права арбитражный суд может в установленном порядке обратиться за содействием и разъяснением в компетентные органы и организации Российской Федерации и за границей либо привлечь специалистов. Суд же за такими содействием и разъяснением не обращался. Однако при этом ответчик не учел, что суд вправе, но не обязан производить соответствующие действия. Исходя из положений части первой данной статьи Закона, кассационная инстанция пришла к выводу, что суд вправе и без такого обращения установить существование и содержание норм иностранного права. Признавая, в принципе, право суда на самостоятельную исследовательскую деятельность по установлению содержания норм иностранного права, нельзя не коснуться следующей проблемы. Согласно п. 1 ст. 1191 ГК, при установлении содержания норм иностранного права суд должен учитывать их официальное толкование, практику применения и доктрину в соответствующем иностранном государстве. Очевидно, что в свете этих требований простого прочтения и даже уяснения смысла текста иностранного закона недостаточно, поэтому каждый раз, когда содержание |