Проверяемый текст
Тимохов Ю.А. Иностранное право в судебной практике. - М. Волтерс Клувер, 2004.
[стр. 138]

которые были совершены на территории одного из договаривающихся государств и должны быть представлены на территории другого договаривающегося государства.
В качестве официальных документов рассматриваются, в частности, документы, исходящие от органа или должностного лица, подчиняющихся юрисдикции государства (ст.
1).
Причем, если российский суд устанавливает содержание
иностранного права не на основании информации, полученной от «компетентных органов за границей», а с использование.м сведений, поступивших от сторон и их адвокатов (выписок из учебной и научной литературы, извлечений из сборников законодательства, заключений (аффидевитов) адвокатов, практикующих в стране, право которой подлежит применению и т.п.), то применять вышеупомянутую Конвенцию нельзя, поскольку ее действие не распространяется на случаи использования такого рода документов.
В связи с этим весьма спорным представляется вывод, содержащийся в вышеупомянутом постановлении Федерального арбитражного суда Московского округа от 9 июля 2002 г.
по делу
КГ-А40/4297-02: «...поскольку арбитражное процессуальное законодательство позволяет участвующим в деле лицам представлять документы, не только подтверждающие содержание соответствующих норм иностранного права с сопровождением нотариально заверенного перевода на русский язык, но и так называемый аффидевит, арбитражный суд может предложить истцу, ссылающемуся на определенное применение норм ГГУ и ГТУ, представить такой документ.
Указанное доказательство со сведениями о содержании норм права соответствующего государства, в соответствии с принятым в не.м толкованием и практикой применения, только тогда будет признано отвечающим требованиям ст.56, 57, 60 АПК РФ, когда на нем проставлена отметка консульства государства, право которого подлежит применению, если он выдается на территории Российской Федерации, либо отметка о его легализации или апостиль, если он выдан на территории другого государства».
[стр. 76]

иностранного права, если их достоверность не подтверждена соответствующим экспертом *(130).
Иными словами, по мнению этих ученых, английский суд исследует только те тексты с иностранными законами, которые приложены к экспертному заключению или упомянуты в нем.
Иначе есть опасность применения закона, который не действует (устарел, изменен и т.д.).
В то же время отмечается, что если проблема сводится к толкованию текста иностранного закона, то могут оказаться достаточными те знания, которыми обладает судья *(131).
В Великобритании иностранные документы принимаются без привлечения экспертов в случаях: если они внесены в соответствующий реестр иностранного государства, что доказано удостоверенной выпиской из такого реестра или сертификатом иностранного официального лица; если их содержание доказано посредством процедуры examination, т.е.
подтверждено свидетелем, сравнившим копию с имеющимся у него текстом, или путем заверения иностранными официальными лицами.
В праве США разработаны специальные правила, в соответствии с которыми краткое изложение документа, содержащего нормы иностранного права или выдержки из него, может быть представлено в суд США в качестве источника информации об иностранном праве при условии надлежащего установления их аутентичности в соответствии с Федеральными правилами гражданского процесса.
Согласно п.
44(а) (2) указанных Правил, текст иностранного закона может быть подтвержден официальной публикацией или ее копией, заверенными уполномоченным лицом.
Документ должен сопровождаться "финальным сертификатом", подтверждающим оригинальность подписи и официальную должность уполномоченного лица или любого иного иностранного должностного лица, удостоверившего аутентичность "цепочки" сертификатов, подтверждающих аутентичность документов.
"Финальный сертификат" может быть составлен дипломатическим или консульским представительством США или дипломатическим или консульским представительством иностранного государства, действующего на территории США.
Такой сертификат не требуется в случаях, предусмотренных международным договором.
Одним из таких международных договоров является Гаагская Конвенция, отменяющая требование легализации иностранных официальных документов от 5 октября 1961 г.
Россия является участником указанной Конвенции.
Думается, что в случае установления российским судом содержания норм иностранного права на основании документов (текстов иностранных законов, выписок из них, справок о правоприменительной практике и т.п.), полученных от официальных органов иностранных государств ("компетентных органов за границей"), есть все основания для применения указанной Конвенции.
Согласно этой Конвенции, она распространяется на официальные документы, которые были совершены на территории одного из договаривающихся государств и должны быть представлены на территории другого договаривающегося государства.
В качестве официальных документов рассматриваются, в частности, документы, исходящие от органа или должностного лица, подчиняющихся юрисдикции государства (ст.
1).
Причем если российский суд устанавливает содержание


[стр.,77]

иностранного права не на основании информации, полученной от "компетентных органов за границей", а с использованием сведений, поступивших от сторон и их адвокатов (выписок из учебной и научной литературы, извлечений из сборников законодательства, заключений (аффидевитов) адвокатов, практикующих в стране, право которой подлежит применению и т.п.), то применять вышеупомянутую Конвенцию нельзя, поскольку ее действие не распространяется на случаи использования такого рода документов.
В связи с этим весьма спорным представляется вывод, содержащийся в вышеупомянутом постановлении Федерального арбитражного суда Московского округа от 9 июля 2002 г.
по делу
N КГА40/4297-02: "...поскольку арбитражное процессуальное законодательство позволяет участвующим в деле лицам представлять документы, не только подтверждающие содержание соответствующих норм иностранного права с сопровождением нотариально заверенного перевода на русский язык, но и так называемый аффидевит, арбитражный суд может предложить истцу, ссылающемуся на определенное применение норм ГГУ и ГТУ, представить такой документ.
Указанное доказательство со сведениями о содержании норм права соответствующего государства, в соответствии с принятым в нем толкованием и практикой применения, только тогда будет признано отвечающим требованиям ст.
56, 57, 60 АПК РФ, когда на нем проставлена отметка консульства государства, право которого подлежит применению, если он выдается на территории Российской Федерации, либо отметка о его легализации или апостиль, если он выдан на территории другого государства".

Если в приведенном тексте под словом "аффидевит" имеется в виду заключение юриста, практикующего в стране, право которой подлежит применению, то нет оснований для требования его легализации или удостоверения посредством проставления апостиля, поскольку юрист не является органом или должностным лицом, подчиняющимся юрисдикции государства в смысле ст.
1 вышеупомянутой Конвенции.
Необходимо учитывать, что суд может основываться только на текстах иностранных законов, переведенных на русский язык.
Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в Обзоре практики рассмотрения споров по делам с участием иностранных лиц, рассмотренных арбитражными судами после 1 июля 1995 г., указал, что арбитражный суд вправе принимать иностранные официальные документы только в том случае, если они сопровождены заверенным переводом на русский язык.
При этом в обзоре сделана ссылка на арбитражное процессуальное законодательство, согласно которому судопроизводство в арбитражном суде ведется на русском языке.
Последнее требование относится и к представляемым в арбитражный суд письменным доказательствам.
В том случае, если письменные доказательства представляются на иностранном языке, к ним должен прилагаться заверенный перевод на русский язык.
Арбитражный суд, принявший письменные доказательства, содержащие сведения, имеющие значение для дела и оформленные в виде документов на иностранном языке, вправе предложить представить официальный перевод

[Back]