Проверяемый текст
Тимохов Ю.А. Иностранное право в судебной практике. - М. Волтерс Клувер, 2004.
[стр. 166]

В уже упоминавшемся постановлении от 24 сентября 2002 г.
КГА40/6347-02 Федеральный арбитражный суд Московского округа сделал вывод о незаконности решения в силу того, что суд не применил нормы иностранного права, которое подлежало применению в силу соглашения сторон.
Таким образом, в данном случае основанием для отмены судебного решения явилось нарушение отечественной коллизионной нормы.
Аналогичный подход отражен в немецкой юридической литературе.
Как отмечают комментаторы немецкого ГПК, если, например, апелляционный суд — неважно по какой причине — не установил содержание применимого иностранного права, Верховный федеральный суд может самостоятельно исследовать важные, с его точки зрения, нормы иностранного права в
1соответствии с правилами § 293 ГПК Германии .
Следует оговориться, что в соответствии с российским законодательством простое неприменение иностранного права или неправильное определение применимого права вопреки
треоованиям коллизионной нормы не является безусловным основанием для передачи дела на новое рассмотрение.
В России иностранное право является правовой категорией, а не фактическим обстоятельством.
Поэтому, если фактические обстоятельства установлены
О нижестоящим судом полно и всесторонне, в принципе, вышестоящий суд может сам выяснить содержание иностранного права и разрешить спор по существу, приняв новое решение.
Во многих случаях, когда вышестоящие инстанции не соглашаются с обжалуемыми решениями, судьям необходимы познания иностранного права, а они таковыми не обладают.
К тому же возможность представления в вышестоящих судах новых документов (в частности, сведений об иностранном праве) существенно ограничена (п.1 ст.347 ГПКРФ и п.2 ст.268 АПКРФ).
С такого рода проблемами нередко сталкивается Федеральный арбитражный суд Московского округа.
В
постановлении этого суда от 19 * февраля 2004 г.
по делу № КГ-А41/11371-03 указывается, среди прочего, 12бНег.
2т1рго2е5$огс1ти1й.
Кб1п, 2004.
Р.
843.
[стр. 96]

существенное нарушение, а также нарушение единства судебной практики (единообразия в толковании и применении норм права) (ст.
362 и 387 ГПК, ст.
270 и 288 АПК).
Поэтому нарушение иностранного применимого права также следует считать, по общему правилу, безусловным основанием к отмене обжалуемого судебного решения.
Нормы материального права считаются нарушенными, во-первых, если суд не применил закона, подлежащего применению; во-вторых, если суд применил закон, не подлежащий применению; в-третьих, если суд неправильно истолковал закон (ст.
363 ГПК).
В этих же случаях считаются нарушенными нормы материального права и в арбитражном процессе (п.
2 ст.
270 АПК).
Что касается обжалования в порядке надзора, то условием отмены судебного акта является не просто неправильное применение норм материального права, а такая ошибка в его применении, которая противоречит уже сложившейся судебной практике и несет в себе угрозу единству (единообразию) существующей правоприменительной практики (ст.
377 и 378 ГПК, ст.
304 АПК).
В связи с этим возникает вопрос о том, каким образом суд вышестоящей инстанции может проверить, например, применен ли в конкретном деле тот иностранный закон, который подлежал применению в силу иностранного права; или не применил ли суд тот иностранный закон, который не подлежал применению в конкретном случае; или таит ли в себе неправильное применение конкретной нормы иностранного права угрозу единству (единообразию) существующей правоприменительной практики в соответствующем иностранном государстве.
Осуществление такой проверки возможно лишь при том условии, что судьи вышестоящего суда знают иностранное право.
В ряде случаев надлежащее выполнение вышестоящими судами своих функций не вызывает затруднений.
Например, когда нижестоящий суд принимает решение вопреки российским коллизионным нормам без применения иностранного права, вышестоящий суд может сделать вывод о законности такого решения исключительно на основании российских коллизионных норм без исследования иностранного права.
В уже упоминавшемся постановлении от 24 сентября 2002 г.

N КГА40/6347-02 Федеральный арбитражный суд Московского округа сделал вывод о незаконности решения в силу того, что суд не применил нормы иностранного права, которое подлежало применению в силу соглашения сторон.
Таким образом, в данном случае основанием для отмены судебного решения явилось нарушение отечественной коллизионной нормы.
Аналогичный подход отражен в немецкой юридической литературе.
Как отмечают комментаторы немецкого ГПК, если, например, апелляционный суд неважно по какой причине не установил содержание применимого иностранного права, Верховный федеральный суд может самостоятельно исследовать важные, с его точки зрения, нормы иностранного права в
соответствии с правилами § 293 ГПК Германии *(197).
Следует оговориться, что в соответствии с российским законодательством простое неприменение иностранного права или неправильное определение применимого права вопреки
требованиям

[стр.,97]

коллизионной нормы не является безусловным основанием для передачи дела на новое рассмотрение.
В России иностранное право является правовой категорией, а не фактическим обстоятельством.
Поэтому, если фактические обстоятельства установлены
нижестоящим судом полно и всесторонне, в принципе, вышестоящий суд может сам выяснить содержание иностранного права и разрешить спор по существу, приняв новое решение.
Если же в материалах дела имеются сведения об иностранном праве и вышестоящий суд соглашается с решением нижестоящего суда, по крайней мере формально, дело выглядит таким образом, будто вышестоящий суд должным образом выполнил свою задачу по проверке законности этого решения.
Компания "Кэти Уорлд Инвестмент ЛТД" (далее Компания) обратилась в арбитражный суд в рамках дела о банкротстве Закрытого акционерного общества "Петро-Строй-Сервис" (далее ЗАО "Петро-СтройСервис") с заявлением о признании необоснованными возражений должника на требование Компании в размере 14 902 446 руб.
для участия в первом собрании кредиторов.
Указанный спор явился предметом рассмотрения Федерального арбитражного суда Северо-западного округа, который в постановлении от 16 апреля 2003 г.
по делу N А56-18357/02 указал, в частности, следующее.
Судом апелляционной инстанции правильно установлено иностранное право, подлежащее применению.
На основании ст.
1210 ГК стороны договора вправе при его заключении выбрать право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору.
В соответствии с условиями кредитных договоров стороны решили применять положения законодательства Швейцарии.
Суд апелляционной инстанции правомерно установил срок исковой давности 10 лет в соответствии со ст.
127, 128, 130 Швейцарского обязательственного закона 1911 г.
На основании декларации о поручительстве от 12 ноября 1998 г.
Компания предоставила обеспечение для всех прав и претензий, возникающих из займов, кредитов и других контрактных обязательств, которые приобретает Банк в отношении ЗАО "Петро-Строй-Сервис".
Денежные средства перечислены Банком для ЗАО "Петро-СтройСервис", что подтверждается платежными поручениями.
В срок, предусмотренный договорами, ЗАО "Петро-Строй-Сервис" кредиты не возвратило.
Банк передал свои права кредитора ЗАО "Петро-Строй-Сервис" Компании, что подтверждается соответствующим письмом.
Суд апелляционной инстанции в соответствии с положениями ст.
164, 165, 170 Швейцарского обязательственного закона 1911 г.
сделал правомерный вывод о соответствии заявления Банка национальному праву об уступке прав кредитора по указанным кредитным договорам Компаниипоручителю.
В результате замены кредитора право требования долга ЗАО "ПетроСтрой-Сервис" перед Банком перешло к Компании.
На основании изложенного суд кассационной инстанции не нашел

[стр.,98]

оснований для отмены постановления апелляционной инстанции от 26 декабря 2002 г.
Как видим, в данном случае вышестоящий суд согласился с выводами нижестоящего суда относительно содержания швейцарского права.
Поэтому внешне все выглядит достаточно убедительно, хотя текст постановления кассационной инстанции позволяет предположить, что в материалах дела имеется, в лучшем случае, текст соответствующих статей Швейцарского обязательственного закона 1911 г.
Это означает, что, применяя иностранное право, суды ограничились установлением его содержания исключительно по тексту закона.
По крайней мере, обратного из содержания постановления не следует.
Вместе с тем ГК требует, чтобы при применении иностранного права суд устанавливал содержание его норм в соответствии с их официальным толкованием, практикой применения и доктриной в соответствующем иностранном государстве (ст.
1191 ГК).
Однако чаще обстоятельства складываются не столь благоприятно для вышестоящих судов.
Во многих случаях, когда они не соглашаются с обжалуемыми решениями, судьям необходимы познания иностранного права, а они таковыми не обладают.
К тому же возможность представления в вышестоящих судах новых документов (в частности, сведений об иностранном праве) существенно ограничена (п.
1 ст.
347 ГПК и п.
2 ст.
268 АПК).
С такого рода проблемами нередко сталкивается Федеральный арбитражный суд Московского округа.
Вновь
обратимся к его постановлению от 9 июля 2002 г.
по делу N КГ-А40/4297-02, в котором, в частности, отмечалось: Учитывая, что в силу п.
1 ст.
166 Основ ГЗ права и обязанности сторон по внешнеэкономическим сделкам определяются по праву страны, избранному сторонами при совершении сделки, суд для определения момента возникновения прав и обязанностей сторон по сделкам, указанным в качестве основания исковых требований, а также для установления содержания таких прав и обязанностей, должен был использовать порядок и правила установления содержания иностранного права, предусмотренные ст.
12 АПК, ст.
157 Основ ГЗ.
Для вывода о применении определенным образом содержащейся в иностранном праве нормы арбитражный суд обязан был предпринять действия, направленные на получение информации не только о ее существовании, но и об уяснении ее содержания в соответствии с официальным толкованием и практикой применения в соответствующем иностранном государстве.
Суд первой и апелляционной инстанций применил норму права, содержащуюся в § 158 Германского гражданского уложения, без совершения обязательных, в силу установления закона, вышеупомянутых действий, в связи с чем вывод о наличии в Соглашении о предоставлении кредита от 13 октября 2000 г.
отлагательного условия в истолковании его существа, примененном судом, не может быть признан отвечающим содержанию п.
1 § 158 ГГУ и соответствующим практике применения в ФРГ.
Кроме того, содержание норм немецкого законодательства,

[Back]