|
176 <• применяться наряду с тем, что в литературе аргументированно доказывается необходимость реформирования коллизионного регулирования стран СНГ, разработки соглашения стран СНГ по коллизионным вопросам международных коммерческих контрактов . Например, в постановлении Федерального арбитражного суда Московского округа от 22 февраля 1999г. по делу № КГ-А40/189-99 указано следующее. Нижестоящий суд не учел, что истец не является российским юридическим Щ лицом, и не определил его правоспособность по белорусскому законодательству. В соответствии со ст. 11 «а» Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, подписанного правительствами государств — участников СНГ 20 марта 1992г. в Киеве, гражданская правоспособность и дееспособность юридических лиц и О предпринимателей определяется по законодательству государства — участника Содружества Независимых Государств, на территории которого учреждено юридическое лицо. Не изучив правоспособности истца и его органов, суд не к * и дал правовой оценки заключенной сделке с точки зрения соответствия ее закону. Суд не проанализировал законодательство Республики Беларусь об обществах с ограниченной ответственностью и не указал, был ли соблюден установленный в Белоруссии порядок для отчуждения ценных бумаг, находящихся в уставном капитале. Еще один пример Федеральный арбитражный суд Московского округа в своем постановлении от 20 ноября 2000 г. по делу № КГ-А40/5259-00 указал, что договор цессии, а также дополнение и изменение к нему были заключены хмежду юридическими лицами Казахстана, на его территории и в соответствии со ст. 339-347, 353 Гражданского кодекса Республики Казахстан. В указанном договоре стороны, в соответствии с его п. 3.4, условились руководствоваться действующим законодательством Республики Казахстан. В связи с вышеизложенным, суды первой и апелляционной инстанций необоснованно применили к данной сделке уступки требования нормы российского законо1Вилкова Н.Г. Методы унификации права// Государство и право. 1998. №7. С.77-78 |
Австрийской Республики" (ст. 1). Как уже отмечалось, коллизионные нормы в отношении права, применимого при разрешении споров между инвестором и государством, на территории которого осуществлены инвестиции, содержатся в двусторонних соглашениях о поощрении и взаимной защите капиталовложений. К их числу относятся соглашения России с Австрией, Люксембургом, Испанией и др *(15). Многосторонние международные договоры с участием России также включают коллизионные нормы. Например, в Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (Минск, 1993 г.), участниками которой являются Белоруссия, Казахстан, Узбекистан, Россия, Таджикистан, Армения, Украина, Киргизия, Молдова, Азербайджан, Грузия, Туркмения, имеются коллизионные нормы, на основании которых определяются, в частности, правоспособность и дееспособность физических и юридических лиц (ст. 23), права и обязанности по сделке (ст. 41) и др. Другое многостороннее международное соглашение с участием Армении, Белоруссии, Казахстана, Кыргызстана, Молдовы, России, Таджикистана и Украины, а именно Соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности (Киев, 1992 г.), также содержит коллизионные нормы. На их основании устанавливаются гражданская правоспособность и дееспособность юридических лиц и предпринимателей, возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права на имущество, форма сделки, права и обязанности сторон по сделке (ст. 11). Эти нормы нередко применяются в практике арбитражных судов. Например, в постановлении Федерального арбитражного суда Московского округа от 22 февраля 1999 г. по делу N КГ-А40/189-99 указано следующее. Нижестоящий суд не учел, что истец не является российским юридическим лицом, и не определил его правоспособность по белорусскому законодательству. В соответствии со ст. 11 "а" Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, подписанного правительствами государств участников СНГ 20 марта 1992 г. в Киеве, гражданская правоспособность и дееспособность юридических лиц и предпринимателей определяется по законодательству государства участника Содружества Независимых Государств, на территории которого учреждено юридическое лицо. Не изучив правоспособности истца и его органов, суд не дал правовой оценки заключенной сделке с точки зрения соответствия ее закону. Суд не проанализировал законодательство Республики Беларусь об обществах с ограниченной ответственностью и не указал, был ли соблюден установленный в Белоруссии порядок для отчуждения ценных бумаг, находящихся в уставном капитале. Федеральный арбитражный суд Московского округа в своем постановлении от 20 ноября 2000 г. по делу N КГ-А40/5259-00 указал, что договор цессии, а также дополнение и изменение к нему были заключены между юридическими лицами Казахстана, на его территории и в соответствии со ст. 339-347, 353 Гражданского кодекса Республики Казахстан. В указанном договоре стороны, в соответствии с его п. 3.4, условились руководствоваться действующим законодательством Республики Казахстан. В связи с изложенным суды первой и апелляционной инстанций необоснованно применили к данной сделке уступки требования нормы российского законодательства. Кроме того, суд отметил, что в соответствии с пунктом "е" ст. 11 Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности (Киев, 1992 г.), участниками которого являются Россия и Казахстан, права и обязанности сторон по сделке определяются по законодательству места ее совершения. В Обзоре судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц *(16) дается такой пример применения иностранного права при разрешения спора, возникшего из деликта. Белорусское акционерное общество обратилось в арбитражный суд РФ к российской организации с иском о возмещении вреда, причиненного легковому автомобилю. Истец требовал возмещения ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия, в размере затрат на ремонт автомобиля. Исковые требования истец основывал на нормах, содержащихся в Гражданском кодексе Российской Федерации. При рассмотрении спора о возмещении вреда арбитражный суд учитывал следующие обстоятельства: обязательства о возмещении вреда возникли из внедоговорных отношений между участниками, предприятия которых находятся в разных государствах, то есть таких отношений, которые можно охарактеризовать как внешнеэкономические в сфере хозяйственной деятельности; Российская Федерация и Республика Беларусь являются участниками Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности (1992), в котором имеются коллизионные нормы о порядке определения прав и обязанностей сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда; согласно пункту "ж" ст. 11 Соглашения "права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются по законодательству государства, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда". Дорожно-транспортное происшествие произошло в Республике Беларусь, что определило выбор белорусского права в качестве применимого судом. Арбитражный суд при разрешении данного спора выбрал применимое право на основе коллизионной нормы, содержащейся в международном договоре Соглашении 1992 г. 3. Применение иностранного права в случаях, предусмотренных коллизионными нормами Основной массив коллизионных норм содержится в части третьей ГК, в разделе VI "Международное частное право" *(17): гл. 66 "Общие положения", гл. 67 "Право, подлежащее применению при определении |