|
В-пятых, представляется, что положения ст. 1210 ГК о праве сторон выбрать применимое право «в последующем» (п. 1) или «после заключения договора» (п. 3) дают основания для вывода о допустимости изменения ранее заключенного соглашения о применимом праве. Например, в ходе судебного процесса стороны могут достичь соглашения о применении к их договору иного права, чем указано в самом договоре. Хотелось бы обратить внимание на то, что в силу принципа «автономии воли сторон» правовые системы многих зарубежных стран разрешают сторонам договора изменять соглашение о применимом праве для целей судебного разбирательства. Так, согласно Вводному закону к Германскому гражданскому уложению от 18 августа 1896г. (по состоянию на 21 сентября 1994г.), стороны могут в любое время условиться, что к договору применяется иное право, чем то, которое применялось бы к нему в силу осуществленного ранее (п.2 ст.27). Более того, Конвенция Европейского Союза о праве, применимом к договорным обязательствам (Рим, 1980г.), в п. 2 ст. 3 и Венская Конвенция о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров содержат аналогичное правило. На это обращается внимание в зарубежной литературе по международному частному праву . В связи с возможностью заключения или даже изменения соглашения о применимом праве после заключения основного договора, т.е. в большинстве случаев в ходе разбирательства дела в суде или третейском суде, хотелось бы коснуться вопроса о полномочиях представителя стороны по согласованию применимого права. В соответствии с п. 2 ст. 1210 ГК суд может установить, что соглашение о выборе применимого права «вытекает из совокупности обстоятельств дела» (п., ст. 1210). Например, учитывая, что в отсутствие соглашения о применимом праве в тексте договора, из которого возник спор, истец в исковом заявлении и 1 Шак X. Международное гражданское процессуальное право. М., 2001. С.304— 305; КохХ., Магнус У., Винклер фон Моренфелъс П. Международное частное право и сравнительное правоведение. -М., 2001 С. 144; Ремтап К. Роге1§п Ьа\у т Еп^ИзЬ СошТз. -ОхРогс!, 1998 Р. 163. |
процессуальных документах на нормы одной и той же правовой системы и т.д. Следует заметить, что ранее действовавшее законодательство применительно к внешнеэкономическим сделкам также предусматривало на этот счет весьма гибкое правило, согласно которому права и обязанности сторон по таким сделкам определялись по праву страны, избранному сторонами (п. 1 ст. 166 Основ ГЗ). Многие юристы поддержали гибкий подход к возможным способам заключения соглашения о применимом праве даже в свете указанной нормы Основ ГЗ *(29), т.е. еще до вступления в силу третьей части действующего ГК. Обращает на себя внимание, что в соответствии с п. 2 ст. 1210 ГК соглашение о применимом праве может "вытекать из совокупности обстоятельств дела", тогда как подраздел 2 "Общие положения о договоре" ГК не содержит столь широких формулировок относительно заключения договора. Это, по-видимому, объясняется стремлением законодателя подчеркнуть особый характер соглашения о применимом праве. Кроме того, ссылка в тексте ст. 1210 ГК на "обстоятельства дела" является отражением того, что вопрос о наличии и содержании соглашения о применимом праве нередко возникает лишь на стадии судебного разбирательства и разрешается судом. Далее, согласно ГК, такое соглашение может быть заключено не только одновременно с основным договором, но и в последующем *(30). Выбор сторонами права, подлежащего применению, сделанный после заключения договора, имеет обратную силу и считается действительным, без ущерба для прав третьих лиц, с момента заключения договора (п. 1 и 3 ст. 1210). В этом также проявляется специфическая правовая природа соглашения о применимом праве, признаваемая законодателем. В-пятых, представляется, что положения ст. 1210 ГК о праве сторон выбрать применимое право "в последующем" (п. 1) или "после заключения договора" (п. 3) дают основания для вывода о допустимости изменения ранее заключенного соглашения о применимом праве. Например, в ходе судебного процесса стороны могут достичь соглашения о применении к их договору иного права, чем указано в самом договоре. Хотелось бы обратить внимание на то, что в силу принципа "автономии воли сторон" правовые системы многих зарубежных стран разрешают сторонам договора изменять соглашение о применимом праве для целей судебного разбирательства. Так, согласно Вводному закону к Германскому гражданскому уложению от 18 августа 1896 г. (по состоянию на 21 сентября 1994 г.), стороны могут в любое время условиться, что к договору применяется иное право, чем то, которое применялось бы к нему в силу осуществленного ранее (п. 2 ст. 27). Более того, Конвенция Европейского Союза о праве, применимом к договорным обязательствам (Рим, 1980 г.), в п. 2 ст. 3 содержит аналогичное правило. На это обращается внимание в зарубежной литературе по международному частному праву *(31). В связи с возможностью заключения или даже изменения соглашения о применимом праве после заключения основного договора, т.е. в большинстве случаев в ходе разбирательства дела в суде или третейском суде, хотелось бы коснуться вопроса о полномочиях представителя стороны по согласованию применимого права *(32). В случае когда соглашение о применимом праве достигается или изменяется сторонами до обращения в суд или третейский суд, положительный ответ на вопрос, должен ли представитель стороны обладать необходимыми полномочиями на совершение от имени представляемого действий (сделки) по согласованию применимого права, представляется очевидным. Он продиктован положениями гл. 10 "Представительство. Доверенность" ГК. Однако, как уже отмечалось, очень часто рассматриваемое соглашение достигается или ранее заключенное соглашение по данному вопросу изменяется в ходе судебного разбирательства. В соответствии с п. 2 ст. 1210 ГК суд может установить, что соглашение о выборе применимого права "вытекает из совокупности обстоятельств дела" (п. 2 ст. 1210). Например, учитывая, что в отсутствие соглашения о применимом праве в тексте договора, из которого возник спор, истец в исковом заявлении и ответчик в отзыве на иск ссылаются на одно и то же право, суд может прийти к выводу о выборе сторонами именно этого права в качестве применимого. В этой ситуации возникает вопрос, должны ли представители сторон обладать специальными полномочиями на выбор применимого права в ходе судебного процесса или же, особенно в свете положений п. 2 ст. 1210 ГК, достаточно тех полномочий, которые они имеют как представители сторон в судебном процессе (ст. 54 ГПК, ст. 62 АПК). Думается, действующее законодательство не позволяет признать процессуальных представителей сторон лицами, уполномоченными на выбор применимого права от имени сторон. Такие представители, согласно ст. 54 ГПК и ст. 62 АПК, могут совершать от имени представляемого лишь процессуальные действия. Выбор применимого права не является процессуальным действием, так как стороны выбирают применимое материальное право, которое определяет гражданские (материальные) права и обязанности. В самом деле, можно смоделировать следующую ситуацию. Допустим, стороны изначально, в основном договоре, согласовали применимое право. Затем в ходе судебного разбирательства по спору из того же договора их представители, имеющие доверенности на представление своих доверителей лишь в ходе судебного процесса, но не имеющие специальных полномочий на выбор применимого (материального) права, договариваются об изменении изначально согласованного применимого права. Это будет означать, что неуполномоченные лица согласовали изменения в тексте основного договора. Очевидно, что в таком случае выбор процессуальными представителями иного применимого права следует квалифицировать как заключение сделки неуполномоченным лицом со всеми последствиями, предусмотренными ст. 183 ГК. Нет оснований для противоположного вывода и в случае, когда в основном договоре стороны не выбрали применимого права. Если такое право будет избрано лишь на стадии судебного разбирательства процессуальными представителями сторон, это будет означать, что неуполномоченные лица совершают от имени сторон действия, которые |