|
Уже князь Владимир возводит практику милостыни в княжеское служение. Князь, крестившись, «...по всей земле Русской... милостыню творил: нагих одевал, голодных кормил, жаждущих напояя, странниЕюв одарил милостью, церковников почитал, и любя, и милуя, подавал требуемое...» (Иаков М них. «Память и похвала князю русскому Владимиру»). Каждый нуждающийся мог во дворе князя получить еду, питье, одежду. Для неспособных дойти до двора князя вода и пища развозилась по улицам. При этом велся опрос населения о местонахождении нищих и нуждающиеся в помощи. В этом выражалась благотворительная деятельность князя как элемент государственной политики, носящий личностный оттенок. Одновременно Великий князь Киевской Руси являлся главой государства, и в соответствии со своим статусом был обязан заботиться о своих подданных. В старой исторической литературе подобная деятельность князей считалась благотворительной, принимавшей различные формы. Великий князь Владимир Святославович, принявший православие на Руси, служил для народа образцом сострадания и «был истинным отцом бедных». Благотворительная деятельность в целом воспринималась как христианский долг верующего человека, которому следовали другие. Преемники Владимира, княжеская и боярская верхушка (власть имущие и держащие) относятся к одним из первых благотворителей на Руси в силу своего экономического и политического положения, формировавшего специфические формы благотворительности. В дальнейшем это обстоятельство послужило одним из ведущих аргументов в пользу канонизации Владимира. Подобные формы княжесютго поведения — раздачи, пожалования, были неотъемлемой частью социальной практики языческого периода. В процессе усвоения христианских ценностей, языческие формы наполнялись новым содержанием, переосмысливались и развивались. Благотворительность становилась уникальной возможностью для христианина сотворения своей души, приближения к идеалу всеобъемлющей, всепронизывающей любви'. 287 ' Вчерашнего язычника с его насущными потребностями не привлекало мистико-аскетическое понимание Откровения. Он сознавал «благое, доброе |
призрению детей в конце XIX начале XX вв. В исследовательском плане интересен подход авторов в завершающем разделе с характерным названием «Монополия государства на социальную политику в отношении детей (19171930 гг.)» в нем дана оценка достоинствам и просчетам большевистской доктрины воспитания детей. Совокупность указанных выше и других исследований создает объективные предпосылки для анализа российской благотворительности в контексте проблем нашего исследования. Отметим, прежде всего, что со времен Древней Руси благотворительность выступала как форма помощи имущего неимущему, как проявление сострадания к ближнему, возведенного христианством в нравственный долг. Она имеет глубокие корни в православной традиции и в силу этого различные духовные институты церковь, монастыри, церковные общины были организаторами различного рода богоугодных благотворительных деяний. Христианство предложило принципиально новый идеал человеческих взаимоотношений, в основе которого лежало понятие любви. «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим...»: сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: «возлюби ближнего своего как самого себя». «На сих двух заповедях утверждается закон и пророки» (Мф.22, 3740). Эти заповеди неразрывно связаны. Любовь к Богу невозможна без любви к ближнему. Примером всеобъемлющей духовной любви к человеку явилось очеловечивание Сына Божия. Его воплощение, прохождение земного пути и принятие крестных страданий было осуществлено во имя этой любви, ради спасения людей. «Бог свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим 5,8). Стремясь к этому идеалу человек должен осознать и реализовать свое основное достояние — свою человечность, умение в своем земном предназначении сострадать и быть милосердным. Только через эту любовь он достигнет полноты любви к Богу. Человеколюбие должно стать ведущим принципом социального бытия. Христианские ценности прочно укоренились на древнерусской почве. Понятие «любовь к ближнему» составило сердцевину нравственных норм в культуре Древней Руси. Реализация христианских идеалов невозможна без постоянной помощи всем нуждающимся. В древнерусской культуре она осуществлялась, прежде всего, посредством практики милостыни. Уже князь Владимир возводит практику милостыни в княжеское служение. Князь, крестившись, «...по всей земле Русской... милостыню творил: нагих одевал, голодных кормил, жаждущих напояя, странников одарил милостью, церковников почитал, и любя, и милуя, подавал требуемое...» (Иаков Мних. «Память и похвала князю русскому Владимиру»). Каждый нуждающийся мог во дворе князя получить необходимые еду, питье, одежду. Для неспособных дойти до двора князя вода и пища развозилась по улицам. При этом велся опрос населения о местонахождении нищих и нуждающиеся в помощи. В этом выражалась благотворительная деятельность князя как элемент государственной политики, носящий личностный оттенок. Одновременно Великий князь Киевской Руси являлся главой государства, и в соответствии со своим статусом был обязан заботиться о своих подданных. В старой исторической литературе подобная деятельность князей считалась благотворительной, принимавшей различные формы. Великий князь Владимир Святославич, принявший решение о крещении народа на Руси, служил для всех образном сострадания и «был истинным отцом бедных». Благотворительная деятельность в целом воспринималась как христианский долг верующего человека, которому следовали другие. Преемники Владимира, княжеская и боярская верхушка (власть имущие и держащие) относятся к одним из первых благотворителей на Руси в силу своего экономического и политического положения, формировавшего специфические формы благотворительности. В дальнейшем это обстоятельство послужило одним из ведущих аргументов в пользу канонизации Владимира. Подобные формы княжеского поведения раздачи, пожалования были неотъемлемой частью социальной практики языческого периода. В процессе усвоения христианских ценностей, языческие формы наполнялись новым содержанием, переосмысливались и развивались. Благотворительность становилась уникальной возможностью сотворения своей души для христианина, приближения к идеалу всеобъемлющей, всепронизывающей любви. Вчерашнего язычника с его насущными потребностями не привлекало мистико-аскетическое понимание откровения. Он сознавал «благое, доброе дело» конкретно и осязаемо1. Постепенно во всех социальных слоях древнерусского общества закрепляется определенная поведенческая модель, активно поддерживаемая церковью. Основным требованием подвига сострадания и милосердия для всякого благочестивого человека становится милостыня. Она должна была быть обязательно предметной, непосредственной, данной из руки в руку. В момент подаяния сам милостивец страдал вместе с просящим, а значит, учился любить ближнего, как самого себя. Нужда страждущего и помощь милостивца сливались в единое чувство человеколюбия. Ценной признавалась тайная милостыня, подавалась она всем, невзирая на то, кем являлся просящий. Не выяснялись обстоятельства его жизни и степень искренности его просьбы. Подающий не афишировал свой поступок, что вытекало из самого характера милостыни. Древнерусская благотворительность не была способом социального благоустройства. Ее назначение было иным помогать духовному совершенствованию. Милостыня являлась способом созидания собственной 1 Павлова O.K. Государство и благотворительность в истории России // М илосердие и благотворительность в российской провинции. Тез. докл. Всерос. конф., Екатеринбург. 2223 марта 2002 г. Екатеринбург: Центр «XX век в судьбах интеллигенции России», 2002. С 18-22. |