|
зывается, сопряжено с реальными потерями. Во-первых, это сокращение прибыльных долговременных инвестиций в специфические активы. Во-вторых, это затраты, связанные с принятием всевозможных мер по предотвращению "вымогательства" или защите от него. Рассматривая ситуацию возникновения оппортунистического поведения контрагента, целесообразно исходить из предположения, что он осуществляет свой выбор исходя из оценки альтернативных полезностей своих будущих действий. Если изобразить в виде функции доход (потери хозяйствующего субъекта поставщика), полученный в результате оппортунистического поведения контрагентом, то он будет выглядеть следующим образом [72]: L, =f(S, D)= (1 -p )* S +p * (S -D) = S p * D, (0.1) где p вероятность наказания оппортунистического поведения; S суммарная величина невыполненных обязательств по договору; D величина потерь в результате оппортунистического поведения. Необходимо отметить тот факт, что в реальной ситуации осуществление оценки вероятности наказания оппортунистического поведения сопряжено с определенными трудностями, в связи с чем, оценка, зачастую, зависит от сложившихся норм делового оборота и мотивационных предпочтений контрагента. К снижению вероятности оппортунизма ведут длительные отношения с субъектом управления, в лице топ-менеджмента (собственника предприятия). Следовательно, в рамках наличной экономики можно попытаться оценить существующие хозяйственные связи между контрагентами в рамках теории неодолимых рациональных пристрастий [129]. Согласно этой теории, неодолимое пристрастие усиливается со временем, т.к. накапливается «капитал вредной привычки». Иными словами, с увеличением времени взаимодействия с определенным контрагентом, усиливается стимул продолжения существующих хозяйственных связей. В то же время «капитал вредной привычки» имеет тенденцию не только к увеличению, под воздействием как внешних, так и внутренних факторов он может уменьшаться. Исходя из вышесказанного [129]: 30 |
сторонняя монополия формируется уже после того, как произведены инвестиции в специфические активы. Только с этого момента обмен превращается из безличного в персонифицированный, а предпочтение начинает отдаваться именно данному контрагенту. Инвестиции в специальные активы приводят к сокращению числа потенциально выгодных партнеров, ситуация перестает быть конкурентной. Даже когда "вымогательство" остается только возможностью, оно оказывается, сопряжено с реальными потерями. Во-первых, это сокращение прибыльных долговременных инвестиций в специфические активы. Во-вторых, это затраты, связанные с принятием всевозможных мер по предотвращению "вымогательства" или защите от него. Рассматривая ситуацию возникновения оппортунистического поведения контрагента, целесообразно исходить из предположения, что он осуществляет свой выбор исходя из оценки альтернативных полезностей своих будущих действий. Если изобразить в виде функции доход (потери хозяйствующей субъекта поставщика), полученный в результате оппортунистического поведения контрагентом, то он будет выглядеть следующим образом [88]: L, =f(S, D)=(l -p)*S +p*(S-D) = S p * D, (1.16) где p вероятность наказания оппортунистического поведения; S —суммарная величина невыполненных обязательств по договору; D —величина потерь в результате оппортунистического поведения. Необходимо отметить тот факт, что в реальной ситуаций осуществление оценки вероятности наказания оппортунистического поведения сопряжено с определшными трудностями, в связи с чем, оценка, зачастую, зависит от сложившихся норм делового оборота и мотивационных предпочтений контрагента. К снижению вероятности оппортунизма ведут длительные отношения с субъектом управления, в лице топ-менеджмента (собственника предприятия). Следовательно, в рамках наличной экономики можно попытаться оценить существующие хозяйственные связи между контрагентами в рамках теории неодолимых рациональных пристрастий [170]. Согласно этой теории, неодолимое пристрастие усилиА 34 л вается со временем, т.к. накапливается «капитал вредной привычки». Иными словами, с увеличением времени взаимодействия с определенным контрагентом, усиливается стимул продолжения существующих хозяйственных связей. В то же время «капитал вредной привычки» имеет тенденцию не только к увеличению, под воздействием как внешних, так и внутренних факторов он может уменьшаться. Исходя из вышесказанного [170]: S'(t) =c ( t) 8 * S ( t) ~ h * [D(t)J, (1.17) A где S' степень изменения капитала вредной привычки S; с -уровень потребления блага; 8 коэффициент внешних факторовснижающих (повышающих) сумму капитала; D фактор эндогенных влияний; h коэффициент эффективности эндогенного влияния. С позиций этого предположения представляется возможным оценивать степень взаимопривязанности контрагентов друг к другу. Необходимо заметить, что в случае полной взаимопривязанности контрагентов коэффициенты 8 и Иравны нулю Л (любые внешние и внутренние факторы не оказывают влияние на поведение контрагентов). Иными словами, чем выше уровень накопления «капитала вредной привычки», тем ниже возникающие в ходе сделки издержки проведения переговоров и принятия решений, контроля за соблюдением контрактов и принуждения к их наполнению. В случае полной взаимопривязанности их можно считать практически равными нулю (предельный случай максимально персонифицированных и долгосрочных взаимодействий), однако в действительности права собственности никогда не бывают полностью определены и абсолютно надежно защищены, любые контракты являются неполными, а их участники склонны к нарушению взятых на себя Л обязательств. В то же время необходимо обратить внимание на то, что взаимопривязанность контрагентов может быть асимметрична. Немаловажное значение, в данном случае, имеет рыночная сила контрагента. Как указывается в ряде проведенных исследований, например А.Д.Радыгин [139], Я.В.Сергиенко [154], руководство предприятий имеет специфические мотивации, и в случае его смены, с высокой сте35 |