|
59 ввести новые общественные учреждения в условия самодержавного государства. 4 Не сумев определить само понятие земской компетенции и ограничив круг деятельности земских учреждений исключительно местными хозяйственными делами, составители проекта Земского Положения постарались урезать их самостоятельность даже в очерченном круге. Ст. 49 "Очерка" устанавливала, что "начальник губернии имеет право приостанавливать всякое постановление земских собраний или комитетов, если признает эти постановления противными законам или общим пользам государства" . Альтернативное мнение по проекту проявилось на последнем этапе подготовки закона о земских учреждениях, когда законопроект проходил обсуждение во II Отделении собственной его величества Канцелярии и в Государственном Совете. В обширном отзыве на проект земской реформы Главноуправляющий II Отделением Канцелярии барон М.А. Корф сделал попытку соотнести необходимость предоставления действительной самостоятельности органам местного самоуправления с потребностями изменения местного управления. "Сущность земской реформы, писал М.А. Корф, в изменении самых коренных условий нашей системы местного управления, в разрушении ее старых основ и построении ее на начале... 2 совершенно ей до сих пор чуждом децентрализации и самоуправления" . Корф указывал на невозможность с достаточной точностью обозначить в законе границу между интересами местными и общими, а следовательно, между компетенцией местных и центральных органов . А потому предлагал 1Положение о губернских и уездных земских учреждениях // Материалы... Т. 1. С.200. 2 Отношение Главноуправляющего II Отделением Собственной Е.И.В. Канцелярии // Материалы... Т.2. С. 434-435. 3Там же. С.454. |
Дело в том, что начала общественного самоуправления были в корне противоположны дореформенной административной практике. Именно поэтому на одном из заседаний Государственного Совета министр внутренних дел П.А.Валуев говорил: “Предоставление земским учреждениям участия в делах общегосударственного интереса значило бы раздроблять единую государственную правительственную власть между 40 или 50 отдельными единицами и подвергать общественный порядок и весь государственный строй опасностям” . Таким образом, исключение земских учреждений из системы органов государственной власти явилось как бы тем единственно возможным в тот период российской истории выходом, с помощью которого можно было ввести новые общественные учреждения в условия самодержавного государства. Не сумев определить само понятие земской компетенции и ограничив круг деятельности земских учреждений исключительно местными хозяйственными делами, составители проекта Земского Положения постарались урезать их самостоятельность даже в очерченном круге. Ст. 49 “Очерка” устанавливала, что “начальник губернии имеет право приостанавливать всякое постановление земских собраний или комитетов, если признает эти постановления противными законам или общим пользам государства” . Альтернативное мнение по проекту проявилось на последнем этапе подготовки закона о земских учреждениях, когда законопроект проходил обсуждение во II Отделении собственной его величества Канцелярии и в Государственном Совете. В обширном отзыве на проект земской реформы Главноуправляющий II Отделением Канцелярии барон М.А.Корф сделал попытку соотнести необходимость предоставления действительной самостоятельности органам местного самоуправления с потребностями изменения местного управления. “Сущность земской реформы, писал М.А.Корф, в изменении самых коренных условий нашей системы местного управления, в разрушении ее старых основ и построении ее на начале… совершенно ей до сих пор чуждом децентрализации и самоуправления” . Корф указывал на невозможность с достаточной точностью обозначить в законе границу между интересами местными и общими, а следовательно, между компетенцией местных и центральных органов . А потому предлагал решать эти вопросы в ходе практической деятельности местных учреждений “посредством ряда решений по возбужденным частным вопросам”. Решения эти должно будет принимать высшее судебное учреждение России Правительствующий Сенат . На наш взгляд, предложение Корфа с помощью прецедентных индивидуальных актов решить благополучный исход реформы не могло найти поддержки в России прошлого века по причине того, что при отсутствии четкого понятия о месте местного самоуправления в системе власти невозможно было обеспечить “благоразумие и степень нравственного авторитета” судебных решений по вопросам его компетенции. Значительным шагом вперед была мысль Корфа о том, что лучший способ внушить земским учреждениям “надлежащую заботливость” о местных делах это оказать им полное доверие, “отдать дело на совершенную их ответственность”. “Не думаю, писал он, чтобы допущение опеки и контроля Министерства внутренних дел было бы согласно с характером того самостоятельного местного самоуправления, какое для нас нужно” . Барон Корф высказывал совершенно правильную мысль о необходимости предоставления земским собраниям права издавать обязательные для местных жителей постановления: “Сие право есть неотъемлемая прерогатива всякого установления, долженствующего иметь самостоятельное место в администрации” . Наконец, он указывал на необходимость гласности в деятельности земских собраний, как гарантии правильности их действий и средства контроля над ними всего земского общества . Рассмотрение отзыва М.А. Корфа важно еще и потому, что в нем был затронут вопрос о характере земских дел, указанном в проекте следующим образом: “Земским учреждениям вверяется в пределах, законом указанных, заведование делами земства, т. е. делами, относящимися к местным хозяйственным нуждам и пользам каждой губернии и уезда” . Корф предлагал изъять слово “хозяйственные” как стесняющее законодательство при дальнейшем развитии, особенно в вопросе отнесения к ведомству земских учреждений всякого рода дел, которые было бы признано правильным вверить им в будущем. Если бы удалось добиться этого исключения, очевидно, компетенция земских учреждений была бы значительно расширена. |