Проверяемый текст
Алиев, Джомарт Фазылович; Организационно-экономическое обеспечение венчурного инвестирования в высокотехнологичные разработки (Диссертация 2005)
[стр. 44]

43 инновационного бизнеса по следующим причинам: региональные фонды поддерживают проекты на достаточно продвинутой стадии развития (expansion), а не на стартовой (start-up); Оценка риска руководителей региональных венчурных фондов не является исключительно рыночной оценкой, так как эти фонды по сути являются организациями.
Таким образом, региональные
фонды не являются в полной мере рыночными институтами.
Отсюда и крайне малое число проектов, получивших инвестиции от этих фондов в России за последние несколько лет.
Из вышеперечисленных фондов только Российский технологический фонд ориентирован на инвестиции в высокотехнологические проекты.
Среди различных причин слабой активности этих фондов в
высокотехнологическом секторе выделяют и проблему «технонационализма» [100].
Это вполне оправдано, если учесть, что такие проекты наиболее эффективны в случае
экспорта на международные рынки.
Вышеприведенный анализ позволяет заключить, что одна из наиболее актуальных в настоящее время задача развития отечественного
инновационного бизнеса это создание венчурных фондов с российским капиталом, ориентированных на инвестиции в технологический бизнес.
Еще одной проблемой российского
инновационного бизнеса является отсутствие культуры взаимодействия новаторов с инвесторами.
Эту проблему считают одной из наиболее острых, пожалуй даже более острой, чем узость рынка и отсутствие квалифицированных кадров [77].
Западные инновационные предприниматели и инвесторы гораздо в большей степени, чем российские, готовы к взаимодействию.
Поскольку за годы существования
инновационного бизнеса на Западе уже сложилась определенная деловая культура.
В России же не совпадают даже общие представления инвесторов и предпринимателей о том, что есть «перспективный проект».
Если для предпринимателя важнее прибыли порой оказывается возможность получить опыт, заработать имя, то инвестору положено оценивать проект, исходя из соображений финансовой выгоды: его
[стр. 43]

Российскую ассоциацию венчурного инвестирования со штаб-квартирой в Москве и отделением в Санкт-Петербурге.
На сентябрь 1997 г.
в России действовали 26 специализированных фондов, инвестирующих в российские корпоративные активы с суммарной капитализацией в 1,6 млрд.
USD.
Помимо этого еще 16 восточноевропейских фондов инвестировали в Россию часть своих портфелей.
В настоящее время на территории России действуют около 40 кампаний, управляющих венчурным капиталом.
С общей капитализацией примерно 2, 5 3 млрд.
USD.
Фонды имеют обязательство перед компаниями на 500 млн.
USD, из которых примерно 350 млн.
инвестировано.
Региональные венчурные фонды, созданные ЕБРР, сыграли свою положительную роль, так как они проинформировали предпринимателей о технологии венчурного бизнеса, способствовали формированию российских профессионалов венчурной индустрии, а также приходу на российский рынок частных инвесторов.
Однако по мнению ряда исследователей [19, 38, 115] эти фонды не следует рассматривать как серьезный источник инвестиций для инновационного бизнеса по следующим причинам: региональные венчурные фонды поддерживают проекты на достаточно продвинутой стадии развития (expansion), а не на стартовой (start-up); Оценка риска руководителей региональных венчурных фондов не является исключительно рыночной оценкой, так как эти фонды по сути являются организациями.
Таким образом, региональные
венчурные фонды не являются в полной мере рыночными институтами.
Отсюда и крайне малое число проектов, получивших инвестиции от этих фондов в России за последние несколько лет.
Из вышеперечисленных фондов только Российский технологический фонд ориентирован на инвестиции в высокотехнологические проекты.
Среди различных причин слабой активности этих фондов в
высокотехиологическом секторе выделяют и проблему «технонационализма» [100].
Это вполне оправдано, если учесть, что такие проекты наиболее эффективны в случае


[стр.,45]

в региональных венчурных фондах (RVF) и фондах прямого инвестирования малых предприятий (SEEF), но и тем, что он совместно с отечественными инвестиционными структурами участвует в других фондах прямого инвестирования.
ЕБРР играет определяющую роль в развитии российской венчурной индустрии, способствуя появлению частных инвесторов и формированию профессиональных венчурных структур [87].
Так как в настоящий момент около 72% венчурного капитала в России составляют средства ЕБРР, а 27% денежные средства американских правительственных агентств [81], очевидно, что вторым по важности инвестором венчурных фондов являются зарубежные государственные структуры, имеющие определенные соглашения с Правительством Российской Федерации, главным образом по поводу конверсии оборонной промышленности (например, фонд «Defence Entetprise Fund»), а также по другим отраслям (например, фонды TUSRIF («The United States Russia Investment Fund») и «Agribusiness Partners International»).
Вышеприведенный анализ позволяет заключить, что одна из наиболее актуальных в настоящее время задача развития отечественного
венчурного бизнеса это создание венчурных фондов с российским капиталом, ориентированных на инвестиции в технологический бизнес.
За последнее десятилетие примеров венчурного финансирования в России было немало самых разных областях от медицины до новых технологий нефтепереработки.
Однако существенное отличие их от западного опыта заключается в том, что в развитых странах венчурным финансированием занимаются либо предприниматели, которые уже серьезно заработали на нем, либо крупные финансовые институты, которые в целях диверсификации портфеля решили часть своих активов направить в рискованную сферу, сулящую сверхприбыли.
В России крупный капитал этой деятельностью занят весьма незначительно.
Еще одной проблемой российского
венчурного бизнеса является отсутствие культуры взаимодействия новаторов с венчурными инвесторами.


[стр.,46]

Эту проблему венчурные капиталисты считают одной из наиболее острых, пожалуй даже более острой, чем узость рынка и отсутствие квалифицированных кадров [77].
Западные инновационные предприниматели и инвесторы гораздо в большей степени, чем российские, готовы к взаимодействию.
Поскольку за годы существования
венчурного бизнеса на Западе уже сложилась определенная деловая культура.
В России же не совпадают даже общие представления инвесторов и предпринимателей о том, что есть «перспективный проект».
Если для предпринимателя важнее прибыли порой оказывается возможность получить опыт, заработать имя, то инвестору положено оценивать проект, исходя из соображений финансовой выгоды: его
интересует срок окупаемости и доходность вложений.
И даже проектные риски, сильно зависящие от предметной области, инвестор предпочитает рассматривать в стоимостном выражении, в виде затрат на их хеджирование.
Существующий организационно-экономический инструментарий управления венчурным инвестированием (см.
разд.
1.2) не позволяет преодолеть это противоречие.
Основой взаимодействия между потенциальным инвестором и новатором является инвестиционное предложение, позволяющее перевести знания предпринимателя о предметной области и технологиях на экономический язык, понятный инвестору.
Практика составлений инвестиционных предложений в России слаба.
Еще одна российская проблема заключается в трудностях выхода инвестора из венчурного бизнеса: продажа пакета па фондовом рынке не возможна из-за низкой ликвидности, и рассчитывать на оживание рынка в ближайшее время не приходится.
Основные причины этого: нерациональная государственная политика и низкая активность инвесторов.
По мнению ряда авторов [115] ситуация с частными инвестициями осложнилась с введением в действие второй части Налогового кодекса в части расчета с бюджетом при проведении операций с ценными бумагами.
На Западе в качестве стратегических инвесторов часто выступают

[Back]