44 интересует срок окупаемости и доходность вложений. И даже проектные риски, сильно зависящие от предметной области, инвестор предпочитает рассматривать в стоимостном выражении, в виде затрат на их хеджирование. Существующий организационно-экономический инструментарий управления проектами модернизации (см. разд. 1.2) не позволяет преодолеть это противоречие. Основой взаимодействия между потенциальным инвестором и новатором является инвестиционное предложение, позволяющее перевести знания предпринимателя о предметной области и технологиях на экономический язык, понятный инвестору. Практика составлений инвестиционных предложений в России слаба. На Западе в качестве стратегических инвесторов часто выступают промышленные компании. Спрос же российских промышленных предприятий на технологии, о чем говорилось несколько выше, недостаточен для того, чтобы они выступали как стратегические инвесторы. В силу всех названных сложностей бизнес-модель недавно возникших российских инновационных компаний строится с учетом невозможности выхода из бизнеса. Неопределенность стратегии выхода является ключевым элементом общей стратегии российских проектов и приводит к увеличению срока их выполнения. Наиболее сложными проблемами на этапе due diligence является анализ и интерпретация финансовой отчетности российской компании, претендующей на получение инвестиций. Совместность стандартов учета, принятых в России, западными (СААР) одно из самых серьезных препятствий крупного привлечения капитала в российскую экономику. На мипиэкономическом уровне решить эту проблему, к сожалению, невозможно. Как отмечают исследователи [68, 73] финансовая отчетность российских компаний, составленная для целей налогового обложения, искбажает информацию о финансовом положении компании. Для этого применяются как легальные, так и нелегальные методы, призванные, с точки зрения управляющих компаниями, снизить размер налогов, перечисляемых |
Эту проблему венчурные капиталисты считают одной из наиболее острых, пожалуй даже более острой, чем узость рынка и отсутствие квалифицированных кадров [77]. Западные инновационные предприниматели и инвесторы гораздо в большей степени, чем российские, готовы к взаимодействию. Поскольку за годы существования венчурного бизнеса на Западе уже сложилась определенная деловая культура. В России же не совпадают даже общие представления инвесторов и предпринимателей о том, что есть «перспективный проект». Если для предпринимателя важнее прибыли порой оказывается возможность получить опыт, заработать имя, то инвестору положено оценивать проект, исходя из соображений финансовой выгоды: его интересует срок окупаемости и доходность вложений. И даже проектные риски, сильно зависящие от предметной области, инвестор предпочитает рассматривать в стоимостном выражении, в виде затрат на их хеджирование. Существующий организационно-экономический инструментарий управления венчурным инвестированием (см. разд. 1.2) не позволяет преодолеть это противоречие. Основой взаимодействия между потенциальным инвестором и новатором является инвестиционное предложение, позволяющее перевести знания предпринимателя о предметной области и технологиях на экономический язык, понятный инвестору. Практика составлений инвестиционных предложений в России слаба. Еще одна российская проблема заключается в трудностях выхода инвестора из венчурного бизнеса: продажа пакета па фондовом рынке не возможна из-за низкой ликвидности, и рассчитывать на оживание рынка в ближайшее время не приходится. Основные причины этого: нерациональная государственная политика и низкая активность инвесторов. По мнению ряда авторов [115] ситуация с частными инвестициями осложнилась с введением в действие второй части Налогового кодекса в части расчета с бюджетом при проведении операций с ценными бумагами. На Западе в качестве стратегических инвесторов часто выступают промышленные компании. Спрос же российских промышленных предприятий на технологии, о чем говорилось несколько выше, недостаточен для того, чтобы они выступали как стратегические инвесторы. В силу всех названных сложностей бизнес-модель недавно возникших российских венчурных компаний строится с учетом невозможности выхода из бизнеса. Неопределенность стратегии выхода является ключевым элементом общей стратегии российских венчурных проектов и приводит к увеличению срока выполнения проектов. Наиболее сложными проблемами на этапе due diligence является анализ и интерпретация финансовой отчетности российской компании, претендующей на получение венчурных инвестиций. Совместность стандартов учета, принятых в России, западными (GAAP) одно из самых серьезных препятствий крупного привлечения капитала в российскую экономику. На миниэкономичсском уровне решить эту проблему, к сожалению, невозможно. Как отмечают исследователи [68, 73] финансовая отчетность российских компаний, составленная для целей налогового обложения, искажает информацию о финансовом положении компании. Для этого применяются как легальные, так и нелегальные методы, призванные, с точки зрения управляющих компаниями, снизить размер налогов, перечисляемых государству. При этом, вводя в заблуждении других, предприниматели сами попадаются в ту же «ловушку». Искаженная финансовая отчетность не является для них самих инструментом финансового управления и принятия управленческих решений. Во взаимоотношениях же с посторонними (не только венчурными) инвесторами они вообще оказываются в двусмысленном положении. Предприниматель, естественно, заинтересован в том, чтобы «выторговать» для себя и своей компании наиболее выгодные условия сделки. Деформация же финансовой отчетности не позволяют ему обоснованно аргументировать свои претензии. В итоге инвестор, ссылаясь па номинальную величину собственного капитала предприятия, которая редко соответствует реальному положению |