|
сравнению с национальными кредитными организациями. Нет причин подозревать дочерние иностранные банки в намерении обрушить курс национальной валюты. Даже если обменный курс какой-то из валют и подвергается атаке международных финансовых спекулянтов, это происходит не по каналам внутрифирменного кредитования транснациональных банков. Подобные операции требуют сжатой во времени концентрации огромных ресурсов, которыми дочерние банки не обладают; такие операции возможны только в мировых финансовых центрах, обеспечивающих достаточную ликвидность рынка. Дочерние банки сами несут убытки в случае резкой девальвации местной валюты (в ней номинирована часть их кредитного портфеля); на развивающихся рынках обычно не хватает инструментов хеджирования валютного риска. Вместе с тем, в зарубежной литературе, признается, что деятельность иностранных банков может оказывать дестабилизирующее влияние на принимающую банковскую систему. Это отмечают не только представители местного банковского сообщества, но и эксперты Международного валютного фонда. Иностранные операторы «снимают сливки» с клиентской базы коммерческих банков, выбирая для кредитования и расчетного обслуживания наиболее надежные и платежеспособные компании, в первую очередь из числа предприятий-экспортеров, подразделений иностранных корпораций и сырьевых монополий. Это вынуждает национальных участников искать других клиентов, вытесняет их во второй и третий эшелон компаний и в сферу кредитования населения, где риски кредитования значительно выше, а возможность получить под кредит обеспечение высокого качества ниже. В результате средний уровень риска их портфелей —а значит, и средняя величина по всей банковской системе увеличивается. Это явление имеет место и в России: обслуживание российских предприятий, участвующих во внешнеэкономической деятельности, 59 |
эффект от подобных разовых действий особенно ощутим.... Вход на рынок может осуществляться постепенно и не привлекать внимания, а вывод средств может носить резкий, а 11^ потому дестабилизирующий характер». Это замечание справедливо, но с не меньшим основанием может быть отнесено к любому из «системообразующих» на тот момент российских банков. Более того, благодаря обладанию инсайдерской информацией из правительства (от которой иностранные операторы были отсечены), национальные банки ушли с рынка ГКО раньше и масштабнее. В отличие от своих российских коллег, иностранные дочерние учреждения не могли просто отказаться от исполнения форвардных контрактов, и в результате понесли крупные убытки. Как и в вопросе притока / оттока капитала, в области валютных операций трудно выделить какую-то особую роль банков с иностранным участием по сравнению с национальными кредитными организациями. Нет причин подозревать дочерние иностранные банки в намерении «обрушить» курс национальной валюты. Даже если обменный курс какой-то из валют и подвергается атаке международных финансовых спекулянтов, это происходит не по каналам внутрифирменного кредитования транснациональных банков. Подобные операции требуют сжатой во времени концентрации огромных ресурсов, которыми дочерние банки не обладают; такие операции возможны только в мировых финансовых центрах, обеспечивающих достаточную ликвидность рынка. Дочерние банки сами не-t сут убытки в случае резкой девальвации местной валюты (в ней номинирована часть их кредитного портфеля); на развивающихся рынках обычно не хватает инструментов хеджирования валютного риска. Наконец, дочерние банки весьма уязвимы для репрессалий< со стороны местных регулирующих и надзорных органов. В зарубежной литературе, вместе с тем, признается, что деятельность иностранных банков может оказывать дестабилизирующее влияние на принимающую банковскую систему. Это отмечают не только представители местного банковского сообщества, но и эксперты Международного валютного фонда Иностранные операторы «снимают сливки» („cheny-picking”) с клиентской базы коммерческих банков, выбирая для кредитования и расчетного обслуживания наиболее надежные и платежеспособные компании, в первую очередь из числа предприятий-экспортеров, подразделений иностранных корпораций и сырьевых монополий. Это вынуждает национальных участников искать других клиентов, вытесняет их во второй и третий эшелон компаний и в сферу кредитования населения, где риски кредитования значительно выше, а возможность получить под кредит обеспечение высокого качества ниже. В результате средний уровень риска их портфелей —а значит, и 11О Ершов М.В. Валютно-финансовые механизмы в современном мире, с.299. 1 1 *1 средняя величина по банковской системе увеличивается. Это явление имеет место и в России: обслуживание российских предприятий, участвующих во внешнеэкономической деятельности, всё больше сосредоточивается в руках государственных банков и дочерних иностранных банков, а доля последних в данном сегменте рынка превысила 1/3.114 Что касается поведения банков, принадлежащих иностранному капиталу, во время кризиса, то однозначного ответа нет. Исследовав эмпирический опыт десятков развивающихся стран, эксперты МВФ пришли к общему заключению, что «...по-прежнему неясно, ведет ли более значительное присутствие иностранных банков к большей стабильности банковской системы и уменьшению волатильности предложения кредита». Пока не удалось доказать, что в случае кризиса ликвидности на местном рынке иностранные банки становятся стабилизирующим фактором для всей банковской системы и привносят дополнительную ликвидность. За время, прошедшее после прихода иностранных банков в постсоциалистические страны, пока не произошло достаточного количества событий (стресстестов), которые бы составили статистическую базу оценки вероятности банковских кризисов и позволили сделать значимые наблюдения относительно потоков средств между материнскими и дочерними банками в кризисной ситуации. Поэтому любые суждения на этот счет носят лишь умозрительный характер. В период кризиса на первый план выходит «качество» (надежность) банка, и в поисках спасения или просто «тихой гавани» частные сбережения пускаются в «бегство к качеству» (flight to quality), то есть переводят средства в более надежные банки. Переток сбережений в иностранные банки из менее надежных местных банков становится альтернативой бегству капитала за границу. Потери вкладчиков, отток вкладов и «бегство капитала» обычно бывают менее значительными в тех странах, где широко представлены иностранные банки. А.Гарсиа-Эрреро сравнила опыт трех латиноамериканских стран, переживших банковские кризисы в середине 90-х годов, Аргентины, Венесуэлы и Парагвая. Одним из факторов, оказавших влияние на стабильность объема частных вкладов в банковской системе, оказалась форма собственности. В Аргентине и Парагвае вместо бегства капитала произошло скорее бегство к качеству, что стало стабилизатором банковской системы в целом. В Венесуэле, где доля иностранного капитала была ниже, отток капитала с самого начала стал существенным. К аналогичным выводам относительно стабилизи113International Capital Markets, 2000, рр.163-164. 114Ведомости, 26.01.2004; то же, 03.02.2005. 115International Capital Markets, p.152. 116 Garcia-Herrero, A. Banking crises in Latin America in the 1990s: Lessons from Argentina, Paraguay, and Venezuela. IMF Working Paper WP/97/140, International Monetary Fund (Washington, D.C.), 1997, p.10. |