|
договор» на поставку 150000 т мазута в год и подписали комиссионное соглашение на значительное количество бензина, керосина и смазочных масел1. Аналогичным образом развивались и переговоры о дипломатическом признании России Францией. Экспорт нефти во Францию начался лишь после признания СССР 28 октября 1924г. Именно тогда были заключены крупные сделки с французским морским министерством и французской группой «Петрофина Франсэз», сразу покрывшие потребности Франции в нефтепродуктах на 10-11 %* 2. Политическое признание СССР Германией и Японией было также напрямую связано с «нефтяным фактором». Накануне Генуэзской конференции, во время которой был подписан положивший начало советско-германским дипломатическим связям Рапалльский договор (16 апреля 1922 г.), В.И. Ленин посылал телефонограмму Красину в Берлин: «По соображениям не только экономическим, но и политическим нам абсолютна необходима концессия с немцами в Грозном. ...Если вы будете саботировать, сочту это прямо за преступление. Необходимо действовать быстро, чтобы до Генуи иметь позитивные результаты»3. В ответ на это требование был получен следующий ответ: «Мы дали принципиальное согласие на ведение переговоров но всему Грозному и по Биби-Эйбатскому округу в Баку»4. И хотя переговоры о концессии не увенчались успехом, тем не менее очевидно, что сам факт проводившихся вплоть до января 1923 г. советско-германских переговоров о предоставлении концессий на лучшие в Европе нефтяные месторождения учитывался немецкой стороной в полной мерс. Конвенция об установлении дипломатических отношений между СССР и Японией от 20 января 1925 г. в качестве одного из главных пунктов предусматривала передачу японской стороне в концессию северо-сахалинских месторождений. Предоставление этой концессии означало вывод японских войск с принадлежащей СССР территории Северного Сахалина и способствовало разрешению спорного территориального вопроса между двумя странами. В эти годы концессионная политика стала приносить и положительные экономические результаты. Выступающий с главным докладом на XIII съезде РКН(б) Г.Е. Зиновьев особо подчеркивал вклад концессий в нефтедобывающую промышленность: «Наши буровые работы в Баку стали идти быстрее под влиянием ' РГАЭ.Ф.413.Оп.5.Ед.хр.! 397.Л.58. 7 Серебровский А.П.Европейская нефтяная торговля и Нсфтеснндикат СССР. Итоги пятилетней работы по развитшо.М., 1927.С.55. 5 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 54. С. 139-140; РГАЭ. Ф.8350.Оп.1.Д.3277.Л.4. 4 Там же. С. 602. 78 |
стороны «Стандарт ойл» и «Ройал Датч Шелл», заключили с Италией «солидарный договор» на поставку 150000 т мазута в год и подписали комиссионное соглашение на значительное количество бензина, керосина и смазочных масел63 * 65. Аналогичным образом развивались и переговоры о дипломатическом признании России Францией. 3 сентября 1924 г. И.И. Аренс, участвовавший в предварительных консультациях с французским правительством, в депеше Г В. Чичерину писал: «...я узнал, что Нефтесиндикат считает возможным заключить договор с Францией на поставку наших нефтепродуктов, не дожидаясь и не ставя это в зависимость от признания совпра (советского правительства. В.К.) французским правительством. Мне кажется, что это было бы крупной ошибкой с нашей стороны, так как нефть является, особенно по отношению к Франции, крупнейшим козырем в наших руках, ... не ставить его как объект компенсации было бы крайне неосторожно. Было бы важно убедить их (руководителей Нефтесиндиката. В.К.) в том, чтобы до урегулирования наших отношений с францпра (французским правительством. В.К.) Нефтесиндикат бы воздержался от заключения длительных (хотя бы годичных) договоров с французами и ограничил свою деятельность продажей отдельных партий продуктов»66. Руководство Нефтесиндиката последовало рекомендациям Наркомата иностранных дел, экспорт нефти во Францию начался лишь после признания СССР 28 октября 1924г. Именно тогда были заключены крупные сделки с французским морским министерством и французской группой «Петрофина Франсэз», сразу покрывшие потребности Франции в нефтепродуктах на 10-11 %67. 63 РГАЭ Ф. 413. Оп. 5. Ед. хр. 1397. Л $8 66 ГА РФ. Ф. 8350. Оп. 1. Д. 3265. Л. 2. 67 Серебровский А.П. Европейская нефтяная торговля и Нефтесиндикат СССР. Ито ги пятилетней работы по развитию. М., 1927. С. 55. 142 Политическое признание СССР Германией и Японией было также напрямую связано с «нефтяным фактором». Накануне Генуэзской конференции, во время которой был подписан положивший начало советско-германским дипломатическим связям Рапалльский договор (16 апреля 1922 г.), В.И. Ленин посылал телефонограмму в Берлин: «По соображениям не только экономическим, но и политическим нам абсолютна необходима концессия с немцами в Грозном. ...Если вы будете саботировать, сочту это прямо за преступление. Необходимо действовать быстро, чтобы до Генуи иметь позитивные результаты»68. В ответ на это требование был получен следующий ответ: «Мы дали принципиальное согласие на ведение переговоров по всему Грозному и по Биби-Эйбатскому округу в Баку»69. И хотя переговоры о концессии не увенчались успехом, тем не менее очевидно, что сам факт проводившихся вплоть до января 1923 г. советскогерманских переговоров о предоставлении концессий на лучшие в Европе нефтяные месторождения учитывался немецкой стороной в полной мерс. Конвенция об установлении дипломатических отношений мелсду СССР и Японией от 20 января 1925 г. в качестве одного из главных пунктов предусматривала передачу японской стороне в концессию северо-сахалинских месторождений. Предоставление этой концессии означало вывод японских войск с принадлежащей СССР территории Северного Сахалина и способствовало разрешению спорного территориального вопроса между двумя странами70. В эти годы концессионная политика стала приносить и положительные экономические результаты. Выступающий с главным докладом на XIII съезде 68 Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. $4. С. 139-140. 69 Там же. С. 602. 70 Более подробно об этом см. в IV главе, где рассматривается история Сахалинской концессии. 143 |