технического и социального развития, подчеркивая, что межпоколенная трансмиссия культуры включает в себя информационный поток не только от родителей к детям, но и обратно: молодежная интерпретация современной ситуации и культурного наследства оказывает влияние на старшее поколение».313 Но здесь необходим учет российской специфики. Так, М. Мид, объективно определяя малую полезность опыта старших поколений в подобных условиях, выводит значимость молодежной контркультуры и студенческих волнений. Однако, исследования петербургских социологов показывают, что экстремистский потенциал молодежи после 1993 -1994 годов существенно снизился, а их энергия сконцентрировалась на личном жизнеобустстройстве.314 Стабилизационные тенденции (к числу которых можно отнести и такое ненормальное с точки зрения классической экономики и политологии, но объективно утвердившееся повсеместно явление, как теневая экономика) в значительной степени способствовали локализации конт-культурного синдрома и снижению его влияния на молодежь. Проведенные исследования позволяют представить основные ценностные позиции (тенденции), характерные для современной молодежи.315 Во-первых, нашедшее в основном адекватное, хотя и не без противоречий, отражение в сознании большинства молодых людей резкое и многообразное расслоение по иным основаниям, нежели в советский период (бедные-богатые, коренные-мигранты, наши-чужие, элита «плебс», лидеры аутсайдеры, счастливчики отверженные, демократы национал-патриоты и т.д.). Одновременно с расслоением шел процесс ценностного осознания своей принадлежности к какой-либо группе, страте, как в любом разделенном обществе. Во-вторых, рост понимания молодыми людьми себя, как самоценности, а также своих прав и их не отчуждаемости. В-третьих, повышение, начиная с середины 1980-х годов роли приватных, личных жизненных ценностей (семья, как ключевая ценность, материальная обеспеченность, удачный брак, здоровые дети, жилище, автомобиль и т.д.) при снижении общественно-значимых 313 См.: Чупров В.И. Диалектика преемственности поколений // Социология молодежи. СПб., 1996.С.И fill?. 314См.: Молодежный экстремизм. Спб., 1996. Гл.2,4. 315 См.: Ценностный мир современного студента / Под. ред. В.Т.Лисовского и Н.С. Слепцова. М.: Молодая гвардия, 1992. Гл.1; Козлов А.А. Молодежь и студенчество в судьбе обновленной России. М., 1992; Молодежь России: тенденции, перспективы / Под ред. И.М. Ильинского и А.В. Шаронова. М., 1993. Гл.1Х; Молодежный экстремизм. СПб., 1996. и др. опубликованные материалы исследований российских исследовательских коллективов. 156 |
развития юношества во многом предопределял разрыв между ценностями власти и ценностями частного человека. Власть, государство воспринимались как чуждые, живущие по своим законам. Следствие такого отчуждения страх, агрессия, правовой нигилизм. Ситуация в России на протяжении последних пятнадцати лет во многом соответствует концепции М. Мид о префигуративной культуре, ориентированной главным образом на будущее и особо акцентирующей роль молодежи, которая осваивает складывающийся новый мир во многом самостоятельно, все предметней ощущая еще неясно проявляющиеся и обращенные к ней объективные по своему характеру требования. В таких условиях непосредственный, если так можно сказать, инструментальный ценностный опыт старших поколений оказывается во многом бесполезным. По мнению одного из известных социологов по молодежной проблематике В.И. Чупрова, концепция М. Мида в целом "правильно схватывает зависимость межпоколенных отношений от темпов научнотехнического и социального развития, подчеркивая, что межпоколенная трансмиссия культуры включает в себя информационный поток не только от родителей к детям, но и обратно: молодежная интерпретация современной ситуации и культурного наследства оказывает влияние на старшее поколение".24 Но здесь необходим учет российской специфики. Так, М. Мид, объективно определяя малую полезность опыта старших поколений в подобных условиях, выводит значимость молодежной контркультуры и студенческих волнений. Однако, исследования петербургских социологов показывают, что экстремистский потенциал молодежи после 1993 -1994 годов существенно снизился, а их энергия сконцентрировалась на личном жизнеобустстройстве.25 Стабилизационные тенденции (к числу которых можно отнести и такое ненормальное с точки зрения классической экономики и политологии, но объективно утвердившееся повсеместно явление, как теневая экономика) в значительной степени способствовали локализации конт-культурного синдрома и снижению его влияния на молодежь. Проведенные исследования позволяют представить основные ценностные позиции (тенденции), характерные для современной молодежи.26 24 См.: Чупров В.И. Диалектика преемственности поколений Н Социология молодежи. С П б., 1996.С.116-117. *См.: М олодежный экстремизм. Спб., 1996. Гл.2,4. См.: Ценностный мир современного студента / П од. ред. В .Т Л исовского и Н.С. Слепцова. М.: М олодая гвардия, 1992. Гл.1; Козлов А .А . М олодежь и студенчество в судьбе обновленной России. М ., 1992; М олодеж ь России: тенденции, перспективы / Под ред. И.М . Ильинского и А .В. Ш аронова. М ., 1993. Гл.1Х; М олодежный экстремизм. СПб., 1996. и др. опубликованные материалы исследований российских исследовательских коллективов. Во-1-х, нашедшее в основном адекватное, хотя и не без противоречий, отражение в сознании большинства молодых людей резкое и многообразное расслоение по иным основаниям, нежели в советский период (бедные-богатые, коренные-мигранты, наши-чужие, элита "плебс", лидеры аутсайдеры, счастливчики отверженные, демократы национал-патриоты и т.д.). Одновременно с расслоением шел процесс ценностного осознания своей принадлежности к какой-либо группе, страте, как в любом разделенном обществе. Bo-2-x, рост понимания молодыми людьми себя, как само ценности, а также своих прав и их не отчуждаемости. В-З-х, повышение, начиная с середины 1980-х годов роли приватных, личных жизненных ценностей (семья, как ключевая ценность, материальная обеспеченность, удачный брак, здоровые дети, жилище, автомобиль и т.д.) при снижении общественно-значимых ценностей (приносить пользу обществу, быть нужным людям и т.д.). B-4-x, резкое повышение веса индивидуализма, важнейшим элементом которого являлось все большее осознание себя, как само ценности, в структуре качеств личности и как ценности. А вместе с этим и подъем таких ценностей, как карьера, успех, при подавляющей ориентации на рыночные отношения и негосударственный сектор экономики. B-5-x, заметное внешне снижение ценности производительного труда и, в основном, замена его ценностью материальной обеспеченности, при возвращении большей части молодежи (до 60-70%) к естественной для обывателя в любом буржуазном обществе формуле "работать, чтобы жить". B-6-x, быстро вымывались из сознания молодых людей патерналистские настроения, уравнительные тенденции и резкий рост ценностной позиции "опора на собственные силы". B-7-x, эмоционально-психологические состояния (особенно чувство беспокойства и даже страха перед будущим [69%], в большинстве имели не парализующий, как в начале 1990-х годов, а стимулирующий характер). B-8-x, своеобразное, но достаточно четкое проявление такой ценности, как "жизненный оптимизм", сопряженное с чувством уверенности (77%), а потому и отнесение себя в большинстве к так называемому "поколению надежды", притом, что в 1997 году показатели удовлетворенности молодых людей условиями жизни и самой жизнью оставались невысокими (30-35%). B-9-x, наметилось существенное снижение, по сравнению с началом 1990-х годов, "эмиграционных ценностей" (за границу), при росте, однако, ориентации на миграцию в пределах страны, как средства в решении своих жизненных проблем, при заметном росте, после падения в 1990-1995 годах, ценности образования, получаемого у себя дома, в регионах. В-10-х, рост религиозности молодежи, как позитивной ценности, при, однако, значительных по масштабам проявлениях мистицизма и пара религиозности, зачастую |