Проверяемый текст
Фокин, Сергей Александрович; Деятельность государственных и общественных институтов России в отношении молодого поколения в социальной сфере (Диссертация 2003)
[стр. 156]

технического и социального развития, подчеркивая, что межпоколенная трансмиссия культуры включает в себя информационный поток не только от родителей к детям, но и обратно: молодежная интерпретация современной ситуации и культурного наследства оказывает влияние на старшее поколение».313 Но здесь необходим учет российской специфики.
Так, М.
Мид, объективно определяя малую полезность опыта старших поколений в подобных условиях, выводит значимость молодежной контркультуры и студенческих волнений.
Однако, исследования петербургских социологов показывают, что экстремистский потенциал молодежи после 1993 -1994 годов существенно снизился, а их энергия сконцентрировалась на личном
жизнеобустстройстве.314 Стабилизационные тенденции (к числу которых можно отнести и такое ненормальное с точки зрения классической экономики и политологии, но объективно утвердившееся повсеместно явление, как теневая экономика) в значительной степени способствовали локализации конт-культурного синдрома и снижению его влияния на молодежь.
Проведенные исследования позволяют представить основные ценностные позиции (тенденции), характерные для современной
молодежи.315 Во-первых, нашедшее в основном адекватное, хотя и не без противоречий, отражение в сознании большинства молодых людей резкое и многообразное расслоение по иным основаниям, нежели в советский период (бедные-богатые, коренные-мигранты, наши-чужие, элита «плебс», лидеры аутсайдеры, счастливчики отверженные, демократы национал-патриоты и т.д.).
Одновременно с расслоением шел процесс ценностного осознания своей принадлежности к какой-либо группе, страте, как в любом разделенном обществе.

Во-вторых, рост понимания молодыми людьми себя, как самоценности, а также своих прав и их не отчуждаемости.
В-третьих, повышение, начиная с середины 1980-х годов роли приватных, личных жизненных ценностей (семья, как ключевая ценность, материальная обеспеченность, удачный брак, здоровые дети, жилище, автомобиль и т.д.) при снижении общественно-значимых 313 См.: Чупров В.И.
Диалектика преемственности поколений //
Социология молодежи.
СПб., 1996.С.И fill?.
314См.: Молодежный экстремизм.
Спб., 1996.
Гл.2,4.
315 См.: Ценностный мир современного студента / Под.
ред.
В.Т.Лисовского и Н.С.
Слепцова.
М.: Молодая гвардия, 1992.
Гл.1; Козлов А.А.
Молодежь и студенчество в судьбе обновленной России.
М., 1992; Молодежь России: тенденции, перспективы / Под ред.
И.М.
Ильинского и А.В.
Шаронова.
М., 1993.
Гл.1Х; Молодежный экстремизм.
СПб., 1996.
и др.
опубликованные материалы исследований российских исследовательских коллективов.

156
[стр. 38]

развития юношества во многом предопределял разрыв между ценностями власти и ценностями частного человека.
Власть, государство воспринимались как чуждые, живущие по своим законам.
Следствие такого отчуждения страх, агрессия, правовой нигилизм.
Ситуация в России на протяжении последних пятнадцати лет во многом соответствует концепции М.
Мид о префигуративной культуре, ориентированной главным образом на будущее и особо акцентирующей роль молодежи, которая осваивает складывающийся новый мир во многом самостоятельно, все предметней ощущая еще неясно проявляющиеся и обращенные к ней объективные по своему характеру требования.
В таких условиях непосредственный, если так можно сказать, инструментальный ценностный опыт старших поколений оказывается во многом бесполезным.
По мнению одного из известных социологов по молодежной проблематике В.И.
Чупрова, концепция М.
Мида в целом "правильно схватывает зависимость межпоколенных отношений от темпов научнотехнического и социального развития, подчеркивая, что межпоколенная трансмиссия культуры включает в себя информационный поток не только от родителей к детям, но и обратно: молодежная интерпретация современной ситуации и культурного наследства оказывает влияние на старшее поколение".24 Но здесь необходим учет российской специфики.
Так, М.
Мид, объективно определяя малую полезность опыта старших поколений в подобных условиях, выводит значимость молодежной контркультуры и студенческих волнений.
Однако, исследования петербургских социологов показывают, что экстремистский потенциал молодежи после 1993 -1994 годов существенно снизился, а их энергия сконцентрировалась на личном
жизнеобустстройстве.25 Стабилизационные тенденции (к числу которых можно отнести и такое ненормальное с точки зрения классической экономики и политологии, но объективно утвердившееся повсеместно явление, как теневая экономика) в значительной степени способствовали локализации конт-культурного синдрома и снижению его влияния на молодежь.
Проведенные исследования позволяют представить основные ценностные позиции (тенденции), характерные для современной
молодежи.26 24 См.: Чупров В.И.
Диалектика преемственности поколений
Н Социология молодежи.
С П б., 1996.С.116-117.
*См.: М олодежный экстремизм.
Спб., 1996.
Гл.2,4.
См.: Ценностный мир современного студента / П од.
ред.
В .Т Л исовского и Н.С.
Слепцова.
М.: М олодая гвардия, 1992.
Гл.1; Козлов А .А .
М олодежь и студенчество в судьбе обновленной России.
М ., 1992; М олодеж ь России: тенденции, перспективы / Под ред.
И.М .
Ильинского и А .В.
Ш аронова.
М ., 1993.
Гл.1Х; М олодежный экстремизм.
СПб., 1996.
и др.
опубликованные материалы исследований российских исследовательских коллективов.


[стр.,39]

Во-1-х, нашедшее в основном адекватное, хотя и не без противоречий, отражение в сознании большинства молодых людей резкое и многообразное расслоение по иным основаниям, нежели в советский период (бедные-богатые, коренные-мигранты, наши-чужие, элита "плебс", лидеры аутсайдеры, счастливчики отверженные, демократы национал-патриоты и т.д.).
Одновременно с расслоением шел процесс ценностного осознания своей принадлежности к какой-либо группе, страте, как в любом разделенном обществе.

Bo-2-x, рост понимания молодыми людьми себя, как само ценности, а также своих прав и их не отчуждаемости.
В-З-х, повышение, начиная с середины 1980-х годов роли приватных, личных жизненных ценностей (семья, как ключевая ценность, материальная обеспеченность, удачный брак, здоровые дети, жилище, автомобиль и т.д.) при снижении общественно-значимых ценностей (приносить пользу обществу, быть нужным людям и т.д.).
B-4-x, резкое повышение веса индивидуализма, важнейшим элементом которого являлось все большее осознание себя, как само ценности, в структуре качеств личности и как ценности.
А вместе с этим и подъем таких ценностей, как карьера, успех, при подавляющей ориентации на рыночные отношения и негосударственный сектор экономики.
B-5-x, заметное внешне снижение ценности производительного труда и, в основном, замена его ценностью материальной обеспеченности, при возвращении большей части молодежи (до 60-70%) к естественной для обывателя в любом буржуазном обществе формуле "работать, чтобы жить".
B-6-x, быстро вымывались из сознания молодых людей патерналистские настроения, уравнительные тенденции и резкий рост ценностной позиции "опора на собственные силы".
B-7-x, эмоционально-психологические состояния (особенно чувство беспокойства и даже страха перед будущим [69%], в большинстве имели не парализующий, как в начале 1990-х годов, а стимулирующий характер).
B-8-x, своеобразное, но достаточно четкое проявление такой ценности, как "жизненный оптимизм", сопряженное с чувством уверенности (77%), а потому и отнесение себя в большинстве к так называемому "поколению надежды", притом, что в 1997 году показатели удовлетворенности молодых людей условиями жизни и самой жизнью оставались невысокими (30-35%).
B-9-x, наметилось существенное снижение, по сравнению с началом 1990-х годов, "эмиграционных ценностей" (за границу), при росте, однако, ориентации на миграцию в пределах страны, как средства в решении своих жизненных проблем, при заметном росте, после падения в 1990-1995 годах, ценности образования, получаемого у себя дома, в регионах.
В-10-х, рост религиозности молодежи, как позитивной ценности, при, однако, значительных по масштабам проявлениях мистицизма и пара религиозности, зачастую

[Back]