58 две вещи. Первое: разрушение сложившихся социальных связей может осуществляться и через какую-либо предметность (при краже, убийстве, контрабанде, жестоком обращении с животными, утрате документов, содержащих государственную тайну...). Второе: посягать можно на сферу жизни, регламентированную до того правовыми установлениями различных отраслей (нарушение правил полётов, движения и эксплуатации транспортных средств, невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте и т.д.), но возможны и преступления, направленные на свободные от государственного управления области (при хулиганстве общественный порядок, при клевете и оскорблении — честь и достоинство личности, при возбуждении национальной, расовой или религиозной войны — гражданский мир и гуманные традиции человечества, при надругательстве над телами умерших и местами их захоронения память потомков как условие эволюционного развития общества). Итак, появляются две вариантности: объект, понимаемый по преимуществу как охраняемые уголовным законом общественные отношения, может «отягощаться» присутствием предмета посягательства и правовой урегулированностью подвергаемых натиску и разрушению общественных связей. Закономерен вопрос: включаются ли в структуру объекта, помимо общественных отношений и эти два фактора, хотя бы в перманентном виде? Правовые нормативы и предметы преступления входят в структуру общественных отношений или в объект, который в таком случае шире общественных отношений? По этому поводу мнения в науке уголовного права разделились. Одни учёные включают предметности в структуру общественных отношений в качестве неотъемлемой части. Логика: объект преступления равнозначен и исчерпывается социальными связями, иные обстоятельства или частности деликта включаются в структуру общественных отношений. Вот классическое обоснование: «в состав понятия общественного отношения как объекта преступления входит ряд элементов, указывал проф. Брайнин Я.М., субъекты или участники этих отношений, их действия или состояние по отношению друг к другу и их |
fc. . ч . против кого-то, объект преступления это всегда люди, которые в одних преступлениях выступают в качестве отдельных физических лиц; в других некоторого множества лиц, имеющих или не имеющих статус юридического лица; в третьих социума (общества в целом)»1. Люди как биосоциальные единицы мира могут подвергаться государственному влиянию (в том числе в форме охраны) только в контексте их взаимодействия. Право регулирует межличностные контакты, а на большее не способно. То, что положено медику, биологу, химику и пр., не позволительно юристу. Чрезмерно физическое, предметное понимание объекта посягательств обедняет уголовное право, ставит под сомнение структуру современных уголовных кодексов, существенно понижает возможности дифференциации и справедливости уголовной ответственности. Трудно, если вообще возможно, искать потерпевших при контрабанде, незаконном пересечении Государственной границы, шпионаже, загрязнении морской среды, монополистических действиях и ограничении конкуренции, уклонении от призыва на военную службу или от уплаты обязательных платежей ... Из этих соображений научное сообщество и парламентарии давно условились о таких нематериальных объектах посягательств, как безопасность человечества, общественный порядок, авторитет государства, экономическая безопасность и пр. Итак, отождествление предмета и объекта преступления не выдерживает критики. Однако констатация этого постулата либо присоединение к нему не снимает второго, более сложного слоя вопросов о соотношении этих уголовно-правовых понятий и одновременно жизненных проявлений. Заявление, что содержание объекта любого преступного посягательства образуют всегда общественные отношения, ещё не раскрывает структуру объекта. Здесь очевидны две вещи. Первое: разрушение сложившихся социальных связей может осуществляться и через какую-либо предметность (при краже, убийстве, контрабанде, жестоком обращении с животными, утрате документов, содержащих государсг75 7* ‘ 1 Новоселов Г.П. автореферат до гг дисс, с. S-9. 76 венную тайну ...). Второе: посягать можно на сферу жизни, регламентированную до того правовыми установлениями различных отраслей (нарушение правил полетов, движения и эксплуатации транспортных средств, невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте и т.д.), но возможны и преступления, направленные на свободные от государственного управления области (при хулиганстве общественный порядок, при клевете и оскорблении честь и достоинство личности, при возбуждении национальной, расовой или религиозной войны гражданский мир и гуманные традиции человечества, при надругательстве над телами умерших и местами их захоронения память потомков как условие эволюционного развития общества). Итак, появляются две вариантности; объект, понимаемый по преимуществу как охраняемые уголовным законом общественные отношения, может «отягощаться» присутствием предмета посягательства и правовой урегулированностью подвергаемых натиску и разрушению общественных связей. Закономерен вопрос: включаются ли в структуру объекта, помимо общественных отношений и эти два фактора, хотя бы в перманентном виде? Правовые нормативы и предметы преступления входят в структуру общественных отношений или в объект, который в таком случае шире общественных отношений? По этому поводу мнения в науке уголовного права разделились. Одни ученые включают предметности в структуру общественных отношений в качестве неотъемлемой части. Логика: объект преступления равнозначен и исчерпывается социальными связями, иные обстоятельства или частности деликта включаются в структуру общественных отношений. Вот классическое обоснование: «в состав понятия общественного отношения как объекта преступления входит ряд элементов, указывал проф. Брайнин Я.М., субъекты или участники этих отношений, их действия или состояние по отношению друг к другу и их |