|
45 Подчеркнем особо среди «новых интересов», защищаемых уголовным правом на первое место поставлены интересы частные. Конечно, в тексте Уголовного Уложения 1903 года приоритет уголовно-правовой охраны был далеко не за личностными правами и интересами, но сама постановка вопроса подобным образом стала принципиально новой для российского общества. В Уложении 1903 года было характерно более четкое обозначение как объективных, так и субъективных признаков соответствующих составов преступлений. Наиболее показательным примером в этом отношении может служить ст. 541 Уложения. Она, как и ст. 137 Устава о наказаниях, имела характер общей нормы, однако в отличие от последней прямо указывала, что уголовная ответственность лиц, обязанных по должности хранить в тайне вверенные им сведения, наступала лишь в случае умышленного и противоправного («без достойных, уважения причин») нарушения тайны частного характера и только при условии, что оглашение конфиденциальной информации могло причинить имущественный ущерб или опозорить лицо, к которому она имела отношение. В качестве отягчающих признаков (квалифицированный состав нарушения тайны частного характера) выступали корыстный мотив и специальная цель стремление опозорить потерпевшего или причинить ему имущественный ущерб, либо желание извлечь имущественную выгоду (ч. 2 ст. 541), и лишь в ч. 3 ст. 541 критерием выделения квалифицированного состава преступления служило условие о том, что «оглашенное могло причинить важный вред для порядка управления или для казенного, общественного или частного интереса». В целях совершенствования законодательства об уголовной ответственности за неправомерные действия с использованием средств массовой информации, в том числе за опубликование в печати конфиденциальных сведений, законодатель, с одной стороны, внес определенные коррективы в уголовно-правовые нормы об ответственности за нарушение тайны частного характера. С другой стороны, отнес к числу уголовно наказуемых деяний такие нарушения Устава о цензуре и печати (изд. 1890 г.)1, как оглашение в прессе до судебного 'Свод законов Российской Империи: В 5 кн. / Под ред. И.Д. Мордухай-Болтовского. СПб.: Русское Книжное Т-во «Деятель», 1914. Кн. 5. Том XIV. С. 73. |
ренной реформы уголовного законодательства. В литературе существует масса различных оценок как редакции 1 I 1885 'года Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, так и Уголовного Уложения 1903 года. * ’ ( Отметим: на официальном уровне комиссия по состав-■ лению Уголовного Уложения полагала, что «весьма значи" ь I тельный ... интеллектуальный и экономический рост страны1 Л 9 * ... вызвал совершенно новые сложные юридические отношения, создавал ряд новых интересов частных, общеуго: ' ; ловных, государственных, требующих государственной охраны и защиты...»9 I !9 4 Подчеркнем особо среди «новых интересов», защи4 щаемых уголовным правом на первое место поставлены ин1 ■ 4 тересы частные. Конечно, в тексте Уголовного Уложения 1903 года приоритет уголовно-правовой охраны был далеко не за личностными правами и интересами, но сама постановка вопроса подобным образом стала принципиально новой для российского общества. ч Недаром, по мнению Н.С. Таганцева, уголовное зако-♦ ■ ь 4 I нодательство могло иметь «благотворное» влияние лишь в том случае, «когда в целесообразной системе запрещенийч находят себе достаточное обеспечение все главнейшие ус-1 ловия безопасности государственной, общественной и личной и когда в то же время запрещения эти не ограничивают без надобности область свободной деятельности на1оселения» (курсив наш Д.Б.). См.: Уголовное Уложение с изложением рассуждений, на коих оно основано. СПб., 1910. С. 22. См. : Журнал Особого присутствия Государственного совета, высочайше утвержденного для обсуждения проекта Уголовного уложения. СПб., 1902. С. 7-8. |