|
на его берегах людям, но закрыть комбинат — значит вызвать социальные конфликты в городе Байкальске, для которого он является градообразующим. Несколько десятков тысяч людей останутся в этом случае без средств к существованию1. Таких эколого-экономических конфликтов в современной России можно насчитать десятки, они свидетельствуют о возрастании экологического самосознания людей. Особенно после Чернобыля экологическое сознание общества стало совершенно иным. И за рубежом, и внутри страны люди отчетливо осознали, что экологические проблемы из локальных превратились в глобальные. Лозунг «зеленых» движений 70-х годов «Думай глобально, действуй локально» оказался безнадежно устаревшим, поскольку экологические бедствия, как природные, так и техногенные, не имеют границ. Многие страны откликнулись на Чернобыльскую трагедию, как когда-то на Спитакское землетрясение в Армении, несмотря на то, что причиной почти всех техногенных катастроф служит «человеческий» фактор, то есть неумение или нежелание людей прогнозировать и предотвращать экологические последствия аварий на промышленных предприятиях. Чернобыль пошатнул незыблемую веру в могущество техники и науки, сумел повернуть общественное сознание от технократического к экологическому стилю мышления. Процесс «экологизации» общественного сознания стал необратимым. Экологическое сознание инициировало рост политического самосознания. «Слово «экология» прочно обосновывалось в лексике современных российских политиков. Экологией клянутся, за нее обещают бороться, из нее делают первую «ступень большой политической карьеры»1 2. 1 См.: Россия в окружающем мире: 2000. Аналитический ежегодник. М., 2000. С. 287288. 2 Сосунова И. Цель экологизированная политика государства. // «Реалист». — 1997. 3 декабря С. 1. 136 |
187 комбинат. На фоне художественных произведений, прославлявших стройки коммунизма, диссонансом прозвучал кинофильм «У озера», который сместил акцент и заставил задуматься: а во имя чего создаются гиганты индустрии? Надо сказать, что проблема закрытия или перепрофилирования Байкальского целлюлозно-бумажного комбината до сих пор не решена, несмотря на издание Федерального Закона №94-ФЗ «Об охране озера Байкал» от 1 мая 1999 года. Сброс в озеро загрязняющих веществ законом запрещен, но несмотря на это Иркутский арбитражный суд отказал в иске «О прекращении экологически вредной деятельности Байкальского целлюлозно-бумажного комбината», поданного Государственным комитетом по охране окружающей среды Иркутской области в ноябре 1998 года. Сброс промышленных отходов в озеро привел к массовой гибели байкальской нерпы в 1987-1988 годах погибло не менее 10% популяции, в 1999 году 18 июня на байкальских берегах вновь были отмечены случаи массовой гибели этого вида тюленей. Иркутский арбитражный суд признал, что комбинат приносит ущерб экологическому здоровью озера и проживающим на его берегах людам, но закрыть комбинат значит вызвать социальные конфликты в городе Байкальске, для которого он является градообразующим. Несколько десятков тысяч людей останутся в этом случае без средств к существованию.1 Таких эколого-экономических конфликтов в современной России можно насчитать десятки, они свидетельствуют о возрастании экологического самосознания людей. Если в советское время все происходящее в сфере природопользования воспринималось как закономерный этап продвижения на пути улучшения качества жизни и действия властей не подвергались обсуждению, то после отказа от тоталитарного режима и установления некоторого подобия демократического к решению властей стали относиться критически и даже оспаривать их в судебных инстанциях. 1 См.: Россия в окружающем мире: 2000. Аналитический ежегодник. М., 2000. С. 287-288. 191 После Чернобыля экологическое сознание общества стало совершенно иным. И за рубежом, и внутри страны люди отчетливо осознали, что экологические проблемы из локальных превратились в глобальные. Лозунг «зеленых» движений 70-х годов «Думай глобально, действуй локально» оказался безнадежно устаревшим, поскольку экологические бедствия, как природные, так и техногенные, не имеют границ. Многие страны откликнулись на Чернобыльскую трагедию, как когда-то на Спитакское землетрясение в Армении, несмотря на то, что причиной почти всех техногенных катастроф служит «человеческий» фактор, то есть неумение или нежелание людей прогнозировать и предотвращать экологические последствия аварий на промышленных предприятиях. Чернобыль пошатнул незыблемую веру в могущество техники и науки, сумел повернуть общественное сознание от технократического к экологическому стилю мышления. Процесс «экологизации» общественного сознания стал необратимым. Экологическое сознание инициировало рост политического самосознания. «Слово «экология» прочно обосновывалось в лексике современных российских политиков. Экологией клянутся, за нее обещают бороться, из нее делают первую «ступень большой политической карьеры».1 Только на Украине действовало 35 зарегистрированных неправительственных организаций, оказывающих помощь пострадавшим от Чернобыльской катастрофы, причем 23 из них международные. Всего же в странах СНГ таких организаций было более 120, а в мире более 200.2 На волне стихийных протестов против строительства атомных станций, особо опасных промышленных предприятий, экологические инициативные группы постепенно оформлялись в общественные движения, союзы, ассоциации, что ознаменовало наступление следующего этапа распространения экологического стиля мышления в России. В 1992 году общее количество 1 Сосумова И. Цель экологизированная политика государства. // «Реалист». 1997. 3 декабря С. 1. См.: Яницкий О.Н. Чернобыльская катастрофа: опыт реконструкции риск-рефлексии // Россия: риски и опасности «переходного общества». М., 1998. С. 47. |