|
Необходимые (чаще всего причинные) связи, законы функционирования целого переплетаются со случайными воздействиями, проявляются через эти случайности. Отсюда наступление того или иного следствия, являющегося результатом перекрещивания, столкновения необходимых и случайных связей, приобретает вероятностный характер. Тем более, что в механизме преступной деятельности, наряду с одно-однозначными, имеют место и одно-многозначные и много-многозначные детерминации1. Потому нужно использовать вероятностные формулировки типа: при взаимном отношении таких-то переменных факторов наблюдается, вероятно, такая-то закономерность2. По сути, мы имеем дело с уравнением. В принципе, оно считается решенным, когда находится конечное число известных зависимостей. Однако мы всегда можем или, вернее, должны стремиться узнать кое-что о неизвестной закономерности. Главное состоит не в том, чтобы просто создавать новые комбинации из имеющихся факторов, а в том, чтобы не строить бесполезных. Создавать только такие, которые оказываются полезными, а их ничтожное меньшинство, и делать это трудно и сложно. Во всяком случае, уверенность в том, что несколько факторов, «сцепившись» друг с другом, образуют устойчивые соединения зависимости, должна присутствовать. Одну связь мы можем заметить, выделить, абстрагировать от других. Следующую связь можем «вычислить», исходя из анализа первичной связи и т. д. Изменение одного или нескольких элементов воздействуют на другие. Речь идет о ситуации «меняющейся интенсивности взаимоотношений»3. 8 7 1См. о типах подобных множеств: Акофф Р., Эмери Ф. О целеустремленных систем ах .-М ., 1974.С . 35-36. 2 Бертран Рассел (ученик А. Уайтхенда) рекомендовал вообще не «претендовать на знание только потому, что вы оказались случайно правы». (Рассел Б. Человеческое познание. Его сфера и границы. М., 1957. С. 144). 3 С аати Т., Кернс К Аналитическое планирование. Организация систем. М., 1991. С . И. |
161 деятельности можно называть лишь такие сведения, которые дают возможность делать обобщения. Рассматривая ту или иную закономерность, мы наперед можем быть уверены, что она, в известной мере, является приближенной. Опытные проверки закономерности также приближенны, как и сами эмпирические данные. Со времен Протагора известен тезис, что “данные опыта личны и частны”. Мы не можем знать всех факторов, ибо число их в действительности безгранично. Необходимо, следовательно, делать между ними выбор. Порядок расположения факторов гораздо более важен, чем сами факторы. Хотя и есть основания полагать, что существует некая иерархия факторов и что между ними может быть проведено разумное упорядочивание, все же остается проблема petitio principii (аргументы, основанные на положениях, которые сами требуют доказательства, лат.). Необходимые (чаще всего причинные) связи, законы функционирования целого переплетаются со случайными воздействиями, проявляются через эти случайности. Отсюда наступление того или иного следствия, являющегося результатом перекрещивания, столкновения необходимых и случайных связей, приобретает вероятностный характер. Тем более, что в механизме преступной деятельности, наряду с одно-однозначными, имеют место и одномногозначные и много-многозначные детерминации.1Потому нужно использовать вероятностные формулировки типа: при взаимном отношении таких-то переменных факторов наблюдается, вероятно, такая-то закономерность.2 По сути, мы имеем дело с уравнением. В принципе, оно считается решенным, когда находится конечное число известных зависимостей. Однако мы всегда можем или, вернее, должны стремиться узнать кое-что о неизвестной за1См. о типах подобных множеств: Акоф ф Р., Эмери Ф. О целеустремленных системах. М , 1974. С. 35-36. 2Бертран Рассел (ученик А. Уайтхейда) рекомендовал вообще не “претендовать на знание только потому, что вы оказались случайно правы". (Рассел Б. Человеческое познание. Нго сфера и границы. М., 1957. С. 144, 188). 162 кономерности. Главное состоит не в том, чтобы просто создавать новые комбинации из имеющихся факторов, а в том, чтобы не строить бесполезных. Создавать только такие, которые оказываются полезными, а их ничтожное меньшинство, и делать ото трудно и сложно. Американский математик Томас Саати предлагает различать две познавательные ситуации: первая, когда решение принимать трудно, поскольку оно единственное; ситуация вторая, когда имеется множество возможных решений, и эти решения могут служить многим назначениям. Последний вариант связан со сложностью принятия решений, поскольку “сложность есть взаимодействие, т. е. изменение одного или нескольких элементов воздействуют на другие”. Речь идет о ситуации “меняющейся интенсивности взаимоотношений”.1 Во всяком случае, уверенность в том, что несколько факторов, “сцепившись” друг с другом, образуют устойчивые соединения зависимости, должна присутствовать. Одну связь мы можем заметить, выделить, абстрагировать от других. Следующую связь можем “вычислить”, исходя из анализа первичной связи и т. д. Пожалуй, здесь более всего необходимо априорное знание массовидной практики преступной деятельности, но и криминалистическая интуиция здесь играет не последнюю роль. Благодаря ей мы отгадываем скрытые гармонии, соотношения, связи. Из сказанного следует, что механизм преступной деятельности, как всякая более или менее сложная система, являет собой причудливый клубок причинно-следственных отношений. Возможное число взаимозависимостей может не выдержать “нагрузок” числа вариативных факторов. Однако же методология исследования не должна превышать возможностей “среднего” человека для понимания того, “как это было сделано”. Потому ход исследования должен соответствовать логике: от организованной сложности к организованной про1Саати Т , К ернс К. Аналитическое планирование. Организация систем. М., 1991. С. 11. |