|
58 Сомнение в собственной позитивной социальной (этнической) группе, « ♦ согласно модели социальной идентификации Г. Тэжфела и Дж. Тёрнера1, привело исследуемых мигрантов к потере позитивной социальной (национальной) идентичности, а значит, и к потере самоуважения, и социального статуса. Для того, чтобы реализовать свою базовую потребность в самоуважении, человек будет стремиться принадлежать к социальной группе, позитивно им оцениваемой и имеющей высокий социальный статус. Респонденты посчитали наиболее целесообразным решением покинуть социальную группу, которая утратила для них позитивную социальную определённость, и мигрировать на свою историческую Родину в поисках позитивной социальной и этнической идентичности (или статусности). На вопросы интервьюера: «Не жалеете ли Вы, что переехали в Россию?», «Не хотели бы вернуться на прежнее место жительства?» многие переселенцы отвечали, что на первых порах были сомнения в целесообразности али. что иногда возникало бросить и вернуться назад, домой. У определённой части переселенцев на прежнем месте жительства остались квартиры, так как, когда уезжали, невозможно было продать их, либо жаль * «за бесценок», возможно, где-то в глубине сознания теплилась надежда на возвращение к родному очагу. По мере адаптации в Российской Федерации, а также продолжающегося политического и экономического кризиса в республиках прежнего проживания, опрошенные переселенцы находили всё больше и больше аргументов, подтверждающих правильность сделанного ими выбора. Мигранты •II ают * вопросы однозначные отрицательные ответы: «Нет, назад дороги нет». В последнее время к этому добавился веский аргумент: «более низкий уровень жизни в этих странах по сравнению с Россией». 1 См.: Taifel Н., Turner J. The social identity theory of intergroup behavior / S. Worchel, W. Austin (Eds) Chicago: NelsonHall, 1986, P. 7-24. |
Психологический анализ мотивации миграционного поведения показывает, что на личностном уровне интервьюированные нами мигранты в течение длительного времени испытывали целую гамму отрицательных чувств и эмоциональных состоянии: чувство отверженности со стороны инонационального окружения, чувство обиды, безысходности, наконец, чувство потери самоуважения и неполноценности от неспособности изменить сложившуюся ситуацию. Осознание собственной ненужности и невостребованности той стране, которую считали Родиной, потеря смысла жизни, уверенности и уважения к себе это весьма показательные симптомы состояния, которое можно назвать кризисом личностной и социальной идентичности 108 и которое испытывали 11% опрошенных нами вынужденных переселенцев. О наличии чтокризиса этнической идентичности свидетельствует также тот факт, большинство наших респондентов на вопрос; «Изменилось ли в последнее время Ваше отношение к русскому народу?» ответили утвердительно, причем это изменение произошло не в положительную сторону. Мигранты чаще всего называли негативные чувства, связанные с этнической принадлежностью (обиду, вину, стыд, униженность, ущербность). Сомнение в собственной позитивной социальной (этнической) группе, согласно модели социальной идентификации Г.Тэжфела и Дж.Тернера, привело исследуемых нами мигрантов к потере позитивной социальной (национальной) идентичности, а значит и потере самоуважения (Tojfel, Turner, 1979). По мнению этих ученых, чтобы реализовать свою базальную потребность в самоуважении, человек будет стремиться принадлежать к некоей позитивно оцениваемой, имеющей высокий субъективный статуе социальной группе. Наши респонденты посчитали наиболее целесообразным покинуть социальную группу, которая утратила для них позитивную социальную определенность, и мигрировать на свою историческую Родину в поисках позитивной социальной и этнической идентичности. Безусловно, в процессе принятия личностью такого глобального жизненного решения, как перемена места жительства, немаловажное значение имеют «экономические» и другие материальные причины. Никак не умаляя их роли, нам кажется, что в ситуа1 OSЛебедева, 1997 141 циях сильного эмоционально-психологического давления миграция может рассматриваться как один из выходов из кризиса социальной (этнической) идентичности в поисках такой идентичности, которая удовлетворяла бы потребность личности в самоуважении. И здесь мы полностью солидарны с утверждением Лебедевой Н.М. о том, что на психологическом уровне «миграция это прежде всего стремление покинуть «зону неуважения». 1Ю На вопросы интервьюера: «Не жалеете ли вы, что переехали в Россию? Не хотели бы вернуться на прежнее место жительства?» многие переселенцы отвечали, что на первых порах были сомнения в целесообразности осуществленного переезда, не скрывали, что иногда возникало желание «все бросить и вернуться назад, домой». У определенной части переселенцев на прежнем месте жительства остались квартиры, так как, когда уезжали либо невозможно было вовсе продать их, либо жаль было отдавать «за бесценок», а возможно, где-то в глубине сознания теплилась надежда на возвращение к родному очагу. На подобный вопрос анкеты из 200 респондентов хотели бы вернуться на прежнее место жительства лишь 8% опрошенных, затруднились ответить 18%, остальные в целом не жалеют о переезде в Россию. По мере адаптации в России, а также продолжающегося политического и экономического кризиса в республиках прежнего проживания опрошенные нами переселенцы находили все больше и больше аргументов, подтверждающих правильность сделанного ими выбора. Мигранты, прожившие в России больше 2 лет, дают на поставленные вопросы однозначные отрицательные ответы: «Нет, назад дороги нет». А те, кому пришлось побывать в качестве гостя в бывших родных местах, сетовали, что возвращаться-то собственно уже некуда: нарушен привычный образ жизни, разрушены дружеские и родственные связи. В последнее время к этому добавляется веский аргумент «более низкий уровень жизни в этих странах по сравнению с Россией». Более того, они высказывали сожаление, что не уехали раньше, в очередной раз ругали русское «авось»: «авось все обойдется и образумится; чу верили в здравый смысл государственных деятелей, надеялись на то, что происходящие изменения в новых и суверенных государствах в сторону все усиливающегося правового ущемления русских и постепенного вытеснения 109 Лебедева, 1995 142 |