|
разрешения ситуаций, которые возникают в этих вариантах. Компьютерная программа для игры в шахматы больше полагается на расширенный поиск возможностей для новых ходов, чем на распознавание известных вариантов. Однако в обоих случаях игроки не «максимизируют» результат путем вычисления оптимальной стратегии, но «удовлетворяются», найдя достаточно пригодный вариант продолжения игры. Итак, выбор как компонент экономического поведения скорее является следствием привычек и правил, чем рациональности (поиска оптимума). Эмпирическая теория познания, которая столь существенна для мейнстрима, является обратной стороной допущения о рациональном поведении субъектов. Однако в приведенных рассуждениях есть некоторый изъян, о котором нельзя не упомянуть. Во-первых, в обоих традициях исследования поведения человека речь идет о субъекте, являющемся носителем только личных индивидуальных экономических интересов, и не рассматриваются ситуации, когда субъект является еще и представителем (выразителем) групповых (коллективных) экономических интересов. А представительство, являясь функцией ответственности, значительно меняет тип поведения. Вовторых, мотивация выбора не учитывает положения субъекта в экономическом пространстве. При этом достаточно значимым становится разграничение экономического поведения субъекта-индивида (с поведением носителя своего экономического интереса) и субъекта-группы (с поведением представителя экономических интересов сосубъектов). Представляется, что в первом случае будут доминировать привычки и правила, а во-втором, правила и рациональность. Здесь же только заметим, что в контексте нашего видения процессов экономического поведения выбор как принятие решений может быть направлен на изменение положения субъекта в экономическом пространстве. В этом смысле сам выбор будет происходить как бы вне таких психологических факторов, как черты личности, скорость переработки информации и т. п. Однако на выбор весьма значительно будут влиять такие 85 |
вать таким образом приводит к избыточным временным затратам. Поэтому аналитики разработали простые методы для сборки кубика Рубика. Они в значительной степени независимы от исходного положения и субоптимальны в том смысле, что не приводят к сборке кубика за минимальное число ходов. Но с операционной точки зрения эти правила гораздо более полезны, чем попытки реализовать «оптимальное» решение. Шахматная доска, подобно кубику Рубика, содержит все данные, необходимые для вычисления оптимального решения. Таким образом, шахматы являются игрой с совершенной информацией. Согласно теории игр, всегда существует стратегия, которая гарантирует одному из игроков победу или ничью. Но в силу ограниченности памяти и быстродействия даже суперсовременные компьютеры оказываются не в состоянии анализировать все имеющиеся возможности и быстро находить оптимальные решения. Вследствие этого компьютерные программы следуют методам решений (правилам), которые применяются ведущими шахматистами, одновременно расширяя их возможности. Опытный игрок запоминает большое количество различных вариантов расположения шахматных фигур вместе с методами разрешения ситуаций, которые возникают в этих вариантах. Компьютерная программа для игры в шахматы больше полагается на расширенный поиск возможностей для новых ходов, чем на распознавание известных вариантов. Однако в обоих случаях игроки не «максимизируют» результат путем вычисления оптимальной стратегии, но «удовлетворяются», найдя достаточно пригодный вариант продолжения игры. Итак, выбор как компонент экономического поведения скорее является следствием привычек и правил, чем рациональности (поиска оптимума). Эмпирическая теория познания, которая столь существенна для мейнстрима, является обратной стороной допущения о рациональном поведении субъектов. Однако в приведенных рассуждениях есть некоторый изъян, о котором нельзя не упомянуть. Во-первых, в обеих традициях исследования поведения человека речь идет о субъекте, являющемся носителем только личных индивидуальных экономических интересов, и не рассматриваются ситуации, когда субъект является еще и представителем (выразителем) групповых (коллективных) экономических интересов. А представительство, являясь функцией ответственности, значительно меняет тип поведения. Во-вторых, мотивация выбора не учитывает положения субъекта в экономическом пространстве. При этом достаточно значимым становится разграничение экономического поведения субъекта-индивида (с поведением носителя своего экономического интереса) и субъекта-группы (с 206 поведением представителя экономических интересов сосубъектов)35 . Представляется, что в первом случае будут доминировать привычки и правила, а во втором — правила и рациональность. Здесь же только заметим, что в контексте нашего видения процессов экономического поведения выбор как принятие решений может быть направлен на изменение положения субъекта в экономическом пространстве. В этом смысле сам выбор будет происходить как бы вне таких психологических факторов, как черты личности, скорость переработки информации и т. п. Однако на выбор весьма значительно будут влиять такие факторы, как асимметричность информации, профессиональная компетентность. Особо заметим, что в литературе отсутствуют позиции, предполагающие иной подход, чем зависимость рационального решения от института (нормы), т. е. структуры задания. Априори считается, что информация, содержащаяся в задании, однозначно определяет оптимальную реакцию (выбор). Полагаю продуктивным постановку вопроса о том, каким образом формируются сами нормы (например, налоги). Ибо нормы — суть результаты человеческой деятельности. Следовательно, в нормах заложены возможности реализации экономических интересов. Чьих и каких? В результате отсутствия ответов на эти вопросы, люди, которые формулируют нормы, из экономического анализа сегодня фактически исключаются. Особенности их восприятия действительности (и будущего), особенности внутреннего процесса переработки информации и собственно принятия решения остаются без внимания экономической науки. Отмеченное, т. е. рассмотрение норм как условий нестабильности существования экономического пространства, позволяет сделать вывод о том, что все субъекты отношений в методологии институционализма свой выбор осуществляют через изменение своего положения (координат) в экономическом пространстве. В связи с вышеизложенным отмечу в качестве положительной попытку Н.Л. Дружинина развить поведенческую теорию принятия решений [9] (Г. Саймон, Дж. Марч, Р. Сайерт) на основе синтеза изучения структуры задачи и структуры свойств человека, решающего эти задачи. В то же время отмечу ограниченность применения такой теории при рассмотрении выбора как структурного элемента экономического поведения. И речь идет не только об асимметричности информации при принятии решения, но и о способности индивида 35 В дальнейшем, при рассмотрении сотово-сетевой организации экономического пространства мы вернемся к анализу экономических отношений между субъектамигруппами, называя их сфероидными отношениями. 207 |