считает Леви-Строс. Отсюда посыл возвращения к «первобытному человеку» с его балансом природного и внутреннего. Бессознательное человеческого духа, согласно Леви-Стросу, дано людям природой и все драмы современной культуры это плата за ее забвение. Бессознательное I составляет основу культуры, духовности и языка, который в свою очередь выступает как необходимое условие культуры. Для X. Ортеги-и-Гассета, Й. Хейзинги и Г. Гессе духовность воплощена в идее игры, как явлении культуры, которая обладает способностью к воссозданию разнообразных смысловых ситуаций человеческой деятельности. Дух, формирующий язык, всякий раз перепрыгивал играючи с уровня материального на уровень мысли. Культ перерос в священную игру. Таким образом, все западные социально-философские концепции, о духовности исторически меняясь, каждый раз фиксируют существенную проблему духовного. Они не отвергают друг друга, как это может показаться на первый взгляд, наоборот они представляют собой целостный ряд проникновения в саму сущность проблемы, проведения абстрактного взгляда на человека и его духовный мир. Если выделить общее во всех подходах можно выделить некоторое смешение социогуманитарного знания рационализма и влияния точных наук и в сферы цивилизованных парадигм. На смену «философии мысли» пришла «философия жизни», «философия культуры». Окончательно вектор познания Духа направляется в человека, но * уже за пределы его разума. Более того корни Духа также утверждаются в природе человеческой психики. Изменяется и гносеологическая концепция познания Духа. Поиск истины ведется уже не посредством разума, а в досознательном, бессознательном, подсознательном. Нужно также отметить, что ряд ученых вывели поиск духовности из «социального контекста», т.е. вообще замкнули ее в человеке, не признавая существенным даже влияние окружающего мира, что особенно четко проявилось в субъективном 53 |
121 нарушает в нем связь внешнего и внутреннего. Поэтому все драмы культуры это, в сущности, драма самого человека. Современный человек нуждается в ремонте, считает Леви-Строс. Речь идет о необходимсти вернуться к опыту первобытного человека, восстановить его единство и целостность. Бессознательное человеческого духа дано людям природой и все драмы современной культуры, согласно Леви-Стросу, это плата за забвение природы. Бессознательное составляет основу духовности, культуры и языка, который в свою очередь выступает как необходимое условие культуры. Для Й. Хейзинги, X. Ортеги-и-Гассета и Г. Гессе духовность воплощена в идее игры, как явлении культуры, которая обладает способностью к воссозданию разнообразных смысловых ситуаций человеческой деятельности. Дух, формирующий язык, всякий раз перепрыгивал играючи с уровня материального на уровень мысли. Культ перерос в священную игру. Поэзия родилась в игре и стала жить благодаря игровым формам. Музыка и танец были сплошь игрой. Мудрость и знание находили своё выражение в священных состязаниях. Право выделилось из обычаев социальной игры. На игровых формах базировались улаживание споров с помощью оружия и условности аристократической жизни. Хейзинга убеждён, что культура в её древнейших формах «играется». «Она происходит из игры, как живой плод, который отделяется от материнского тела, она развивается в игре и как игра». «Культура 28 зачинается не как игра и не из игры, а в игре» , считает ученый. Подобно Хейзинге, Ортега так же видит в основе духовности игру, однако в произведениях испанского автора установка на игру приобретает самые различные оттенки: от трагического до ликующего, спортивнопраздничного чувства жизни. Игра противопоставляется обыденности, утилитаризму и пошлости человеческого бытия. Ортега пытается найти ориентиры в хаосе современной ему культуры, лишенной внутреннего строя, его богатое воображение создает игровую утопию спортивно-праздничного отношения к жизни. Образ нового мирочувствования он раскрывает на 124 жесту представляется Гессе дозволенным и естественным. Даже самая совершенная иерархия должна опираться на самобытные и свободные личности. Гессевская модель культуры, как это ни парадоксально, не ориентирована на творчество. Нетворческий эпигонский дух Игры обращен к культуре прошлого, с её чистотой и благородством. Подводя итог сказанному заметим, что в поисках альтернатив позднебуржуазной культуре, неудержимо стремящейся к самоотрицанию, теоретики создают различные игровые модели в которых «дух» сам, собственными средствами смог бы удостоверять свое бытие. Еще и еще раз предпринимается попытка решить проблемы кризиса сознания, не выходя за рамки самого сознания. Духовность и игра рассматриваются ими в тесном диалектическом единстве. Игра охватывает весь духовный мир человека, она обладает способностью к воссозданию разнообразных смысловых ситуаций человеческой деятельности и человеческого духа, и эта её особенность соответствует поисковой направленности современной западной мысли. Таким образом, все западные социально-философские концепции о духовности исторически меняясь, каждый раз фиксируют существенную проблему духовного. Они не отвергают друг друга, как это может показаться на первый взгляд, наоборот они представляют собой целостный ряд проникновения в саму сущность проблемы, проведения абстрактного взгляда на человека и его духовный мир. Общим фоном исследований здесь явилось своего рода смешение социогуманитарного знания из области представлений о социальном прогрессе, господстве рациональности в сферу цивилизованных парадигм. На смену «философии мысли» пришла «философия жизни», «философия культуры». Поиск истины ведется уже не посредством разума, а в досознательном, бессознательном, подсознательном, а то и в области духа. Вместе с тем, многие ученые ограничивались преимущественно размышлениями «вне реального социального контекста». Они как бы отводили второстепенное значение такой прописной истине, что жизнь человека связана |