|
внешнего и внутреннего оказываются противоречивыми и личность ценой волевых усилий, активизации всех духовных сфер удерживает равновесные отношения с окружающим миром, не утрачивая при этом своей целостности. Следовательно, процесс духовного обновления нецелесообразно (а фактически невозможно) рассматривать только «от объективного» или «от субъективного». Действительное его понимание предполагаем учет диалектики субъект-объектного взаимодействия, а еще точнее характера сложившихся отношений между ними со всеми атрибутивными чертами последнего. В этой связи представления о духовном обновлении как некоем способе технологической замены «чего-то на что-то», в лучшем случае, некорректны. Когда же они становятся определенной теорией и практикой, это может быть одной из причин появления «облегченных» взглядов и концепций воспитания, где содержательные основы, суть вещей могут откровенно подменятся формотворчеством, а то и откровенной вульгарностью, в основе которой стремление во что бы то ни стало выдать желаемое за действительное за счет превращения человека из цели в средство. Это подтверждается и в условиях дня сегодняшнего, поскольку до сих пор не удается избежать крайностей, «шараханий» из стороны в сторону. Конечно, прямые аналогии, как говорится, здесь не уместны, но «зуд реформаторства», желание целого ряда представителей науки, государственных и общественных деятелей расправиться как можно быстрее с «тяжким наследием» прошлого в духовной сфере общества и личности (без достаточно глубокого научно обоснованного анализа того, от чего надо избавляться и как можно быстрее, а что надо приумножать, активно внедряя в повседневную практику) являются одной из существенных причин разного рода «нововведений». Рассмотрим, для примера, взаимоотношения церкви и школы, в том числе и высшей, или попытку с помощью школы решить 95 |
146 самореализацией личности с учетом воздействия внешнего мира; отношения дисгармонии, когда внешнее и внутреннее вступают в неразрешимое для них противоречие. В результате такого отношения может быть подавление внутреннего в человеке или, наоборот, проявление внутреннего «во вне» может выражаться в антиобщественном поведении против внешнего воздействия в любых формах, или апатии, или в нежелании осуществлять, скажем, свои обязанности перед обществом и так далее; «отношения позитивного противоборства», когда взаимодействие внешнего и внутреннего оказываются противоречивыми и личность ценой волевых усилий, активизации всех духовных сфер удерживает равновесные отношения с окружающим миром, не утрачивая при этом своей целостности4. Следовательно, процесс духовного обновления нецелесообразно (а фактически невозможно) рассматривать только «от объективного» или «от субъективного». Действительное его понимание предполагает учет диалектики субъект-объектного взаимодействия, а еще точнее характера сложившихся отношений между ними со всеми атрибутивными чертами последнего. В этой связи представления о духовном обновлении как некоем способе технологической замены «чего-то на что-то», в лучшем случае, некорректны. Когда же они становятся определенной теорией и практикой, это может быть одной из причин появления «облегченных» взглядов и концепций воспитания, где содержательные основы, суть вещей могут откровенно подменятся формотворчеством, а то и откровенной вульгарностью, в основе которой стремление во что бы то ни стало выдать желаемое за действительное за счет превращения человека из цели в средство. Это подтверждается и в условиях дня сегодняшнего, поскольку до сих пор не удается избежать крайностей, «шараханий» из стороны в сторону. Конечно, прямые аналогии, как говорится, здесь не уместны, но «зуд реформаторства», желание целого ряда представителей науки, государственных и общественных деятелей расправиться как можно быстрее с 147 «тяжким наследием» прошлого в духовной сфере общества и личности (без достаточно глубокого научно обоснованного анализа того, от чего надо избавляться и как можно быстрее, а что надо приумножать, активно внедряя в повседневную практику) являются одной из существенных причин разного рода «нововведений». Рассмотрим, для примера, взаимоотношения церкви и школы, в том числе и высшей, или попытку с помощью школы решить проблему полового воспитания молодежи, подрастающего поколения. Вопросы жизненно важные, рано или поздно общество к ним вернется. По сегодня очевидно: гражданское общество и общественные институты, которые этим должны заниматься не сформировались. Средства массовой информации обладают огромными возможностями, но используют их часто во зло. Большинство духовно-религиозных передач проводятся пастырями других религиозных культур, нередко античеловечных (мистические секты, АУМ Синрике и другие). Художественная продукция изобилует сценами насилия и секса. На местах обстановка еще хуже: многое делается на данном направлении неподготовленными специально для этой сложной и ответственной работы педагогами, руководителями; слабо изучается и не учитывается опыт других стран и народов; предаются забвению традиции и обычаи; порой меркантильность преобладает над целесообразностью; но, пожалуй, самое опасное работа ведется нередко форсированными темпами без учета желаний и интересов самой молодежи. Общепризнано, что без соответствующей подготовительной работы в обществе введение подобных новшеств вряд ли принесет желаемые результаты в ближайшее время. По глубокому наблюдению Н.А. Бердяева, появление новой духовности возможно через совершение длительного подготовительного развития человека и общества5. Иными словами, новая духовность не может появиться в результате того или иного, пусть и важного, нововведения. Она может стать следствием всесторонней и целенаправленной работы над изменениями всего спектра субъект-объектного взаимодействия , |