|
120 вершались в порядке "профилактики". Были случаи, когда кооператор попадал в "кутузку" из-за неосторожного высказывания. При открытии в селе Новожуковке Вольского уезда Саратовской губернии сельскохозяйственного общества земский агроном Кусков сказал, что оно "может обсуждать не только сельскохозяйственные, но и государственные вопросы". За "революционную агитацию" он был сразу же арестован местным приставом1. Из-за отсутствия специального кооперативного закона о потребительских обществах главы губернских администраций часто брали на себя функции законодательного органа. Вятский губернатор разрешил в 1913 г. открытие Сосновского потребительского общества, существенно изменив при этом текст правительственного устава 1897 г. В губернаторской редакции право на участие в кооперативах были лишены "всякого рода общества, учреждения, товарищества, артели, попечительства, школы и т.п." Таким образом, многочисленные местные учреждения не могли оказать содействие в становлении молодого крестьянского кооператива. Еще дальше пошел архангельский губернатор, утверждая устав Нимельчского общества потребителей Онежского уезда. Он ввел новый пункт в устав общества, совершенно незаконно ограничивающий вступление в него лиц, состоящих под надзором полиции1 2. Однако верхом самоуправства являлись действия пензенского губернатора, который своим распоряжением не только запретил принимать в кооперативы поднадзорных, но и изгнал из них всех кто "скомпрометировал себя перед властью каким бы то ни было образом"3. Анализ политики государственных учреждений по отношению к кооперативному движению показывает, что политические мотивы 1 См.: Юрин Т. Сельскохозяйственные общества // "Союз потребителей". 1906. №2. С. 37; Отношения властей // "Союз потребителей". 1910. №1. С. 19, 20. 2 См.: Что город, то норов // "Союз потребителей". 1913. №29. С. 822. 3 ГА РФ, ф. 102, 1908, д. 121, т. 3, ч. 1, л. 8. |
Случаи произвола администрации в отношении кооперативов были отмечены “Союзом потребителей” и в самой кооперативной губернии региона — Вологодской. В 1910 г. в ряде ее уездов после безрезультатных обысков произошли аресты руководителей кооперативных учреждений. Так, в деревне Горбово Вологодского уезда был взят под стражу председатель и секретарь по требительского общества, в Грязовецком уезде полиция арестовала председателей Мироносицкого потребительского общества и кредитного товарищества и секретаря Ребровского общества потребителей. Несколько позже были задержаны председатель и секретарь Говоровского кредитного товарищества. Как правило, никому из них не предъявлялось никаких обвинений. Аресты совершались в порядке “профилактики”. Были случаи, когда кооператор попадал в “кутузку” из-за неосторожного высказывания. При открытии в селе Новожуковке Вольского уезда Саратовской губернии сельскохозяйственного общества земский агроном Кусков сказал, что оно "может обсуждать не только сельскохозяйственные, но и государственные вопросы”. За "революционную агитацию” он был сразу же арестован местным приставом133. Из-за отсутствия специального кооперативного закона о потребительских обществах главы губернских администраций часто брали на себя функции законодательного органа. Вятский губернатор разрешил в 1913 г. открытие Сосновского потребительского общества, существенно изменив при этом текст правительственного устава 1897 г. В губернаторской редакции право на участие в кооперативах были лишены “всякого рода общества, учреждения, товарищества, артели, попечительства, школы и т.п.” Таким образом, многочисленные местные учреждения не могли оказать содействие в становлении молодого крестьянского кооператива. Еще дальше пошел архангельский губернатор, утверждая устав Нимельчского общества ,и См.: Юрин Т. Сельскохозяйственные общества // “Союз потребителей”. 1906. №2. С. 37: Отношения властей // “Союз потребителей”. 1910. №1. С. 19, 20. 325 потребителей Онежского уезда. Он ввел новый пункт в устав общества, совершенно незаконно ограничивающий вступление в него лиц, состоящих под надзором полиции1'4. Однако верхом самоуправства являлись действия пензенского губернатора, который своим распоряжением не только запретил принимать в кооперативы поднадзорных, но и изгнал из них всех кто “скомпрометировал себя перед властью каким бы то ни было образом”135. Анализ политики государственных учреждений но отношению к кооперативному движению показывает, что политические мотивы заставляли государство сдерживать развитие кооперативной деятельности. Однако чиновники не могли не учитывать хозяйственный потенциал сельскохозяйственной кооперации и ее значение для укрепления материального положения крестьянства. В конце концов соображения экономического порядка перевешивали политические опасения государственников, и кооперативы начинали свою деятельность. В регионе имелся большой исторический опыт развития коллективного хозяйства (через обшину, сельский мир, различные артели по совместной обработке земли, “супряги”), и крестьяне исследуемых губерний сравнительно легко восприняли как саму кооперативную идею, так и опыт кооперативного строительства. Почему же отношение самодержавной власти к кооперации было весьма прохладным, а порой и враждебным? По мнению авторитетных исследователей В.Г. Тюкавкина и Е.Ю. Болотовой, система государственной власти традиционно была направлена против возникавших общественных организаций и движений, правительство не желало передавать хоть малую часть своих полномочий в руки кооператив154См.: Что город, то норов // “Союз потребителей”. 1913. №29. С. 822. 135ГА РФ. Ф. 102. 1908. Д. 121. Т. 3. Ч. 1 .Л .8 . 326 |