Проверяемый текст
Скаковская Екатерина Леонидовна. Социальные параметры этничности (Диссертация 1999)
[стр. 108]

подразумевает свободу и соседа по дому, и соседа по многонациональной России.
Вся история России есть непрерывная борьба противоположностей, обусловленная необъятным пространством и “евразийскими” метаниями русской души.
То же самое можно сказать и о русском характере.
По мнению английского исследователя М.
Бэринга, “в русском человеке сочетаются Петр Великий, князь Мышкин и Хлестаков”.

В.Н.
Сагатовский предполагает иное, пожалуй, еще более точное сравнение братьев Карамазовых как наш коллективный портрет.
“Бескорыстие любви Алеши, неудержимость эмоционального порыва Дмитрия, до конца идущая рефлексия Ивана, подлая маргинальность Смердякова”67
все это, по его мнению, сочетаются в характере русского народа.
Русский философ И.
Ильин
гак выразил сочетание в национальном характере основного противоречия и великих возможностей, которые реализуются при его успешном разрешении: “Досслс он колеблется между слабохарактерностью и высшим героизмом.
Столетиями строили его монастырь и армия, государственная служба и семья.
И когда удавалось им их дело, то возникали дивные, величайшие образы: русские подвижники, русские бессребреники, претворяющие свой долг в живую преданность, а закон в систему героических поступков; и в них свобода и дисциплина становились живым единством”.68
Русский сегодня, и это, безусловно, усугубляет социальную фрустрацию, вызванную объективными причинами социального “разлома”, живет как бы одновременно в нескольких “ментальных” измерениях, где теснятся и его полузабытые традиции, и идеологическая заданность советской эпохи, и либеральные веяния последнего десятилетия, еще не до конца освоенные, но уже невольно вбираемые самим фактом жизни в современной России, уже не советской, но еще и не демократической.
67 Сагатовский В.И.
Русская идея: продолжим ли прерванный путь? СПб., М., 1994.
С.
169.
68 Ильин И.А.
О России.
М., 1991.
С.
5.
108
[стр. 91]

91 стоянии друг от друга различные ораторы обращаются к своим слушателям зачастую с противоположных позиций? Несколько лет назад американские психологи, изучая меру адаптации русских иммигрантов к непривычной для них среде, обратились к ним, в частности, с таким вопросом: “Как следует наказывать человека за совершенное им преступление?” Почти 100% наших недавних соотечественников дружно ответили: “Как можно строже, чтобы другим неповадно было”, американцы, выступавшие в качестве контрольной группы, выразили совершенно иную точку зрения “согласно правовым нормам”.
Известно, что сегодня высказываются мнения в пользу смертной казни как эффективного средства борьбы с организованной преступностью.
Причина столь противоположных мнений в том, что неблагоустроенность, внутренняя несвобода человека порождает жестокость.
Свобода предполагает уважение к чужой жизни, даже если это жизнь преступника.
Сегодня после отказа от идеологического единомыслия две стороны национальной психологии, как бы сфокусированные в понятиях “свобода” и “воля”, борются в каждом из русских, в каждом из нас.
Борются между собой и два образа русского народа: условно говоря, “азиатский”, с чертами “инертного консерватизма” и вместе с тем “бунтарства” и “европейский”, признающий права личности каждого, даже совершенно несимпатичного “мне лично” человека, в котором ”моя” свобода подразумевает свободу и соседа по дому, и соседа по многонациональной России.
Вся история России есть непрерывная борьба противоположностей, обусловленная необъятным пространством и “евразийскими” метаниями русской души.
То же самое можно сказать и о русском характере.
По мнению английского исследователя М.Бэринга, “в русском человеке сочетаются Петр Великий, князь Мышкин и Хлестаков”.


[стр.,92]

92 В.Н.Сагатовский предполагает иное, пожалуй, еще более точное сравнение братьев Карамазовых как наш коллективный портрет.
“Бескорыстие любви Алеши, неудержимость эмоционального порыва Дмитрия, до конца идущая рефлексия Ивана, подлая маргинальность Смердякова”
[22] все это, по его мнению, сочетаются в характере русского народа.
Русский философ И.Ильин
так выразил сочетание в национальном характере основного противоречия и великих возможностей, которые реализуются при его успешном разрешении: “Доселе он колеблется между слабохарактерностью и высшим героизмом.
Столетиями строили его монастырь и армия, государственная служба и семья.
И когда удавалось им их дело, то возникали дивные, величайшие образы: русские подвижники, русские бессребреники, претворяющие свой долг в живую преданность, а закон в систему героических поступков; и в них свобода и дисциплина становились живым единством”
[23].
Русский сегодня, и это безусловно усугубляет социальную фрустрацию, вызванную объективными причинами социального “разлома”, живет как бы одновременно в нескольких “ментальных” измерениях, где теснятся и его полузабытые традиции, и идеологическая заданность советской эпохи, и либеральные веяния последнего десятилетия, еще не до конца освоенные, но уже невольно вбираемые самим фактом жизни в современной России, уже не советской, но еще и не демократической.

Внутренняя противоречивость и массового, и индивидуальноличностного сознания русских, которую выявили исследования первой половины 90-х гг., результат очередного “крутого поворота” нашей истории.
В отсутствие объединяющей общенациональной идеи, а такая идея, “хорошая” или “плохая”, но была и в дореволюционной России, и в Советском Союзе.

[Back]