|
форме она, как правило, присутствует и опознается носителями этого языка. Бесспорным своеобразием, в известной мере культивируемым, отличается, например, аргентинский испанский и бразильский португальский. На субэтническом уровне осознаваемое диалектное своеобразие выделяет этнические подгруппы внутри этноса, тогда как обычно неосознаваемые особенности говоров соответствуют этнографическим подразделениям. Следует отметить, что своеобразие не обязательно должно четко осознаваться всеми без исключения членами общности: мы говорим здесь об общественном сознании, выразителем которого иногда может быть лишь определенная интеллектуально и идеологически лидирующая часть группы. Чем выше этнический уровень, тем выше роль этой части. На субэтническом, диалектном уровне она может и отсутствовать, зато наибольшее значение получает на метаэтническом уровне. Сколь сильно проявляется здесь осознание единства, зависит от ряда конкретных исторических фактов. Так, вряд ли можно говорить об осознании общегерманского единства, которое объединяло бы и англичан, и шведов, и австрийцев. Однако общегерманское сознание уже имеет место, существует сознание общескандинавское, общеславянское и г.д. Межэтнические эмоциональные связи такого рода в рамках языковых семей и групп тесно связаны с их политической историей: так, осознание славянского единства неразрывно связано с национально-освободительной борьбой славянских народов, находившихся иод гнетом Австро-Венгерской и Османской империей. Напротив, человеконенавистническая идеология гитлеровского расизма как противодействие породила тот факт, что различные германские народы не только не прокламируют своего единства, но наоборот, ряд наций, говорящих на немецком языке (люксембуржцы, австрийцы, германошвейцарцы), стремятся подчеркнуть свои различия, в том числе и путем культивирования своего диалектного своеобразия. В Австрии оно 134 |
56 вируемым, отличается, например, аргентинский испанский и бразильский португальский. На субэтническом уровне осознаваемое диалектное своеобразие выделяет этнические подгруппы внутри этноса, тогда как обычно неосознаваемые особенности говоров соответствуют этнографическим подразделениям. Следует отметить, что своеобразие не обязательно должно четко осознаваться всеми без исключения членами общности: мы говорим здесь об общественном сознании, выразителем которого иногда может быть лишь определенная интеллектуально и идеологически лидирующая часть группы. Чем выше этнический уровень, тем выше роль этой части. На субэтническом, диалектном уровне она может и отсутствовать, зато наибольшее значение получает на метаэтническом уровне. Сколь сильно проявляется здесь осознание единства, зависит от ряда конкретных исторических фактов. Так, вряд ли можно говорить об осознании общегерманского единства, которое объединяло бы и англичан, и шведов, и австрийцев. Однако общегерманское сознание уже имеет место, существует сознание общескандинавское, общеславянское и т.д. Межэтнические эмоциональные связи такого рода в рамках языковых семей и групп тесно связаны с их политической историей: так, осознание славянского единства неразрывно связано с национальноосвободительной борьбой славянских народов, находившихся под гнетом Австро-Венгерской и Османской империей. Напротив, человеконенавистническая идеология гитлеровского расизма как противодействие породила тот факт, что различные германские народы не только не прокламируют своего единства, но и наоборот, ряд наций, говорящих на немецком языке (люксембуржцы, австрийцы, германо-швейцарцы), стремятся подчеркнуть свои различия, в том числе |