|
Малые этнические группы сохраняют свои языки до тех пор, пока сохраняются некоторые существенные черты их традиционного образа жизни; включение же в урбанистическую цивилизацию ведет к их частичной ассимиляции основным этносом, а главным образом к образованию генетически гетерогенной (из разных племен), перешедшей на язык большинства, но в культурном плане маргинальной группы, выделяемой но социальным, этнографическим и субэтническим параметрам. Некоторые национальные группы, например, такие, как украинцы в Канаде, японцы в Бразилии и многие другие, если достаточно многочисленны, имеют то преимущество перед аборигенными меньшинствами, что они могут в своей культурной и языковой деятельности использовать тот культурный и литературный потенциал, который накоплен. У них, соответственно, больше возможностей сделать язык своей общины в какой-то мере и языком образования, организовать систему национальных школ, клубов, обществ и т.д. Иными словами, функциональный спектр их языков несколько шире, чем у аборигенных меньшинств. Однако и в этом случае тенденции языковой ассимиляции обычно проявляются достаточно сильно, тем более, что эти группы, как правило, несравненно более урбанизированы, чем аборигенные меньшинства и даже чем сам основной этнос страны. У них чаще, чем у аборигенных меньшинств, язык основного этноса становится и языком семейно-бытового общения, а родной язык культивируется как средство этнической демонстративности, т.е. в значительной мере переходит на позиции “салонного” языка. Впрочем, даже “салонный язык” может обнаруживать большую долговечность и успешно выполнять этноинтегративные функции. И даже когда большая часть группы уже владеет родным языком, она продолжает сохранять как символ групповой принадлежности отдельные слова. Выражения, формулы фатической коммуникации и другие реликты этого языка. В принципе любой этнический процесс реализуется, помимо всего прочего и даже прежде всего, через общение, а стало быть, и через речевое 143 |
65 Сохранение этнической и языковой самобытности зависит от количественного фактора, т.е. от численности носителей этнического самосознания и языка. Если языки меньшинства, малых этнических групп сумеют избавится от участи шагреневой кожи, то все равно его функции остаются весьма ограниченными это функции семейно-бытового, межличностного общения. Этнос-меньшинство для своего языкового самосохранения должен обладать численностью порядка десятка или даже сотен тысяч. Малые этнические группы сохраняют свои языки до тех пор, пока сохраняются некоторые существенные черты их традиционного образа жизни; включение же в урбанистическую цивилизацию ведет к их частичной ассимиляции основным этносом, а главным образом к образованию генетически гетерогенной (из разных племен), перешедшей на язык большинства, но в культурном плане маргинальной группы, выделяемой по социальным, этнографическим и субэтническим параметрам. Некоторые национальные группы, например, такие, как украинцы в Канаде, японцы в Бразилии и многие другие, если достаточно многочисленны, имеют то преимущество перед аборигенными меньшинствами, что они могут в своей культурной и языковой деятельности использовать тот культурный и литературный потенциал, который накоплен. У них, соответственно, больше возможностей сделать язык своей общины в какой-то мерс и языком образования, организовать систему национальных школ, клубов, обществ и т.д. Иными словами, функциональный спектр их языков несколько шире, чем у аборигенных меньшинств. Однако и в этом случае тенденции языковой ассимиляции обычно проявляются достаточно сильно, тем более, что эти группы, как правило, несравненно более урбанизированы, чем аборигенные меньшинства и даже чем сам основной этнос страны. У них чаще, чем у аборигенных меньшинств, язык основного этноса становится и языком семейно 66 бытового общения, а родной язык культивируется как средство этнической демонстративности, т.е. в значительной мере переходит на позиции “салонного” языка. Впрочем, даже “салонный язык” может обнаруживать большую долговечность и успешно выполнять этноинтегративные функции. И даже когда большая часть группы уже владеет родным языком, она продолжаег сохранять как символ групповой принадлежности отдельные слова. Выражения, формулы фатической коммуникации и другие реликты этого языка. В принципе любой этнический процесс реализуется, помимо всего прочего и даже прежде всего, через общение, а стало быть, и через речевое общение, через язык. Таким образом, язык является своеобразным универсальным медиатором этнических процессов. Подытоживая рассмотрение взаимоотношений между этническими и языковыми процессами, мы должны отметить, что, во-первых, они отличаются очень большим разнообразием, а во-вторых, как уже говорилось, отсутствием однозначной и прямой корреляции. Хотя язык и является наиболее явным, как бы самоочевидным признаком и фактором формирования и функционирования этноса, на поверку оказывается, что в большинстве случаев не язык делает этнос, а этнос делает язык. Т.е. факт пользования одним языком не делает разные группы людей автоматически принадлежащими к одному этносу. Только в том случае, когда для этнического слияния разных групп имеются весомые исторические, территориальные, экономические, социальные, культурные предпосылки, наличие единого языка может существенно облегчить такое слияние. “Священная Римская империя германской нации” объединяла в своих границах отнюдь не нацию в нашем понимании, а большее число мелких феодальных германоязычных (и не только) народностей, из которых впоследствии сложился не один, а несколько современных крупных немецкоязычных этносов. |