|
есть некоторые “они”, отличающиеся от данного “мы” языком, культурой, обычаями и другими характеристиками. При этом каждому этносу или национальной группе свойственен собственный набор референтных этнических групп, предопределенный историей нации, в каждом национальном самосознании складывается своеобразная иерархия значимых инонациональных общностей. Гак, русское национальное самосознание обязательно содержит образы немцев, англичан, французов, евреев. Л на следующем уровне национального самосознания располагаются народы, населяющие Россию. Третий уровень занят народами, с которыми практически не было соприкосновений в историческом взаимодействии. Эта совокупность образов “других” так или иначе проецируется на восприятие собственной нации. В свою очередь образующая сложная проекция иных национальных групп рационализируется в виде обыденных представлений о том, кто такие “мы русские” или “они немцы” и т.д. Хотя нужно учесть один очень важный момент. Установка “мы” и “они” у русских никогда не была столь категоричной, как у большинства европейских народов. В общность “мы” они готовы были принять не только этнически “чистых” соотечественников, но и соседей, склонных на взаимность. Причину этого нужно искать в преобладающих стереотипах поведения русских, по отношению к другим народам, отличавшихся в мирное время, как только заканчивалось очередное “покорение” той или иной земли, исключительной терпимостью и восприимчивостью к чужому, иногда даже в ущерб самим себе. Этническая идентификация рассматривается рядом авторов как многоуровневое образование. Первый уровень это классификация и собственно идентификация, являющиеся основанием для формирования оппозиции “мы-они” Второй уровень “формирование образов”, т.е. припысывание этническим общностям определенных культурных, статусных и т.п. характеристик. Третий -уровень этнической идеологии, под которым 34 |
38 креплены те самые принципы обособления, благодаря которым сохраняется генетическое многообразие. Особое место в формировании и сохранении этничности принадлежит таким важнейшим элементам этнокультурного бытования, как язык, религия, традиции, эстетические патерны и т.д. Их роль очевидна, но важно подчеркнуть другое: каждый из них выполняет свою роль в поддержании этнической идентичности, выступая не в “непосредственной”, “объективной” форме, а в функции символического маркера. Территория (“родная земля”, “мать-земля”), язык (“родная речь”), жилище (“домашний очаг”), религия (“истинная”, делящая всех на “православных”, “правоверных” и “иноверных”) целая система символов, осознание непрерывности которой позволяет выделить свою этническую общность “мы” из других “они” и одновременно ощущать свою принадлежность к данной общности. Независимо от концептуальных позиций исследователей и конкретно-личностного восприятия каждого человека, общепризнанным является тот факт, что этносы возникают и существуют только через обособление друг от друга. Существуем “мы” и существуют “они” вот первичная установка этнического сознания. Это полностью соответствует основной функции этносов сохранению генетического многообразия [3]. Национальное бытие и национальное самосознание существуют у любого народа лишь постольку, поскольку существуют другие народы и страны: национально-экономическое “мы” проявляется благодаря тому, что есть некоторые “они”, отличающиеся от данного “мы” языком, культурой, обычаями и другими характеристиками. При этом каждому этносу или национальной группе свойственен собственный набор референтных этнических групп, предопределенный историей нации, в каждом 39 национальном самосознании складывается своеобразная иерархия значимых инонациональных общностей. Так, русское национальное самосознание обязательно содержит образы немцев, англичан, французов, евреев. А на следующем уровне национального самосознания располагаются народы, населяющие Россию. Третий уровень занят народами, с которыми практически не было соприкосновений в историческом взаимодействии. Эта совокупность образов “других” так или иначе проецируется на восприятие собственной нации. В свою очередь образующая сложная проекция иных национальных групп рационализируется в виде обыденных представлений о том, кто такие “мы русские” или “они немцы” и т.д. Хотя нужно учесть один очень важный момент. Установка “мы” и “они” у русских никогда не была столь категоричной, как у большинства европейских народов. В общность “мы” они готовы были принять не только этнически “чистых” соотечественников, но и соседей, склонных на взаимность. Причину этого нужно искать в преобладающих стереотипах поведения русских, по отношению к другим народам, отличавшихся в мирное время, как только заканчивалось очередное “покорение” той или иной земли, исключительной терпимостью и восприимчивостью к чужому, иногда даже в ущерб самим себе. Этническая идентификация рассматривается рядом авторов как многоуровневое образование. Первый уровень это классификация и собственно идентификация, являющиеся основанием для формирования оппозиции “мы-они”. Второй уровень “формирование образов”, т.е. припысывание этническим общностям определенных культурных, статусных и т.п. характеристик. Третий уровень этнической идеологии, под которым понимается “более или менее связный взгляд на прошлое, настоящее и будущее своей собственной группы по отношению к иным этническим группам”. |