понимается “более или менее связный взгляд на прошлое, настоящее и будущее своей собственной группы по отношению к иным этническим группам”. Этничность как этническая идентичность есть символическая конструкция, механизмы осуществления которой имеют психологическую основу. В отличие от социальной, профессиональной и иных форм и видов идентификации, опирающихся на реальные и в принципе “измеримые” формы деятельности, роли, статусы, иерархии, этническая идентичность есть комплекс символов, совокупность которых порождает особого рода ощущение принадлежности к общности, члены которой могут различаться по самым разным параметрам, но при этом чувствовать свое единство по той только причине, что вес они “одной национальности”. Этот символический характер этничности порой приводит исследователей к выводу о бессмысленности данной категории. Так, еще в 1917 году П.А. Сорокин писал, например, что “в процессе анализа, национальность, казавшаяся нам чем-то цельным, какой-то могучей силой, каким-то отчеканенным социальным слитком, эта “национальность” распалась на элементы и исчезла. Вывод гласит: национальности как единого социального элемента нет, как нет и специально национальной связи” .16 Скепсис великого социолога, как представляется, обусловлен тем обстоятельством, что его анализ не учитывал именно специфической природы этнического (национального), расщепление которого на составные части и последующее препарирование каждой из них в ее объективизированной форме или функциональном качестве превращает этничность в фиктивную или даже мистифицированную характеристику, “таинственный национальный принцип”, по словам П.А. Сорокина, Отказ национальному на существование и сведение его лишь к “сочетанию общих социальных факторов, среди которых нельзя отыскать специально Сорокин П.А. Проблема социального равенства //Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 248. 35 |
40 Этничность как этническая идентичность есть символическая конструкция, механизмы осуществления которой имеют психологическую основу. В отличие от социальной, профессиональной и иных форм и видов идентификации, опирающихся на реальные и в принципе ‘"измеримые” формы деятельности, роли, статусы, иерархии, этническая идентичность есть комплекс символов, совокупность которых порождает особого рода ощущение принадлежности к общности, члены которой могут различаться по самым разным параметрам, но при этом чувствовать свое единство по той только причине, что все они “одной национальности”. Этот символический характер этничности порой приводит исследователей к выводу о бессмысленности данной категории. Так, еще в 1917 году П.А.Сорокин писал, например, что “в процессе анализа, национальность, казавшаяся нам чем-то цельным, какой-то могучей силой, каким-то отчеканенным социальным слитком, эта “национальность” распалась на элементы и исчезла. Вывод гласит: национальности как единого социального элемента нет, как нет и специально национальной связи” [4]. Скепсис великого социолога, как представляется, обусловлен тем обстоятельством, что его анализ не учитывал именно специфической природы этнического (национального), расщепление которого на составные части и последующее препарирование каждой из них в ее объективизированной форме или функциональном качестве превращает этничность в фиктивную или даже мистифицированную характеристику, “таинственный национальный принцип”, по словам П.А.Сорокина. Отказ национальному на существование и сведение его лишь к “сочетанию общих социальных факторов, среди которых нельзя отыскать специально национального фактора”, чреват негативными последствиями, в первую очередь в сфере практической политики, что продемонстрировали |